Тот, который снаружи –
его вытравить можно легко
Он лентяй и безбожник,
моральный калека и бабник
Он не там и не тут
Никому он не кнут и не пряник,
вор чудес невозможных
и лжец,
и козы кривой всадник,
летним снегом завьюжен
и смыт
самой мелкой рекой
Тот, который внутри –
его вырвать из сердца непросто
всё равно, что в девичьей душе
что-то целое вскрыть
всё равно, что разрезать себя
на все “до” и все “после”
и,
как Гамлет,
терзаться вопросом –
не быть?
или
быть?
Тот, который внутри
поселился всерьёз и надолго,
заполняя пустые пространства
волнами тепла
Не вода между пальцев
Не в стоге соломы иголка
А глоток его светлой любви
пробирает настолько –
сдунешь несколько перьев в ручей
и увидишь,
что жизнь
утекла
Э. Ларионова. Брюнетка. Дочь
полковника и машинистки. Взглядом
она напоминала циферблат.
Она стремилась каждому помочь.
Однажды мы лежали рядом
на пляже и крошили шоколад.
Она сказала, поглядев вперед,
туда, где яхты не меняли галса,
что если я хочу, то я могу.
Она любила целоваться. Рот
напоминал мне о пещерах Карса.
Но я не испугался.
Берегу
воспоминанье это, как трофей,
уж на каком-то непонятном фронте
отбитый у неведомых врагов.
Любитель сдобных баб, запечный котофей,
Д. Куликов возник на горизонте,
на ней женился Дима Куликов.
Она пошла работать в женский хор,
а он трубит на номерном заводе.
Он – этакий костистый инженер...
А я все помню длинный коридор
и нашу свалку с нею на комоде.
И Дима – некрасивый пионер.
Куда все делось? Где ориентир?
И как сегодня обнаружить то, чем
их ипостаси преображены?
В ее глазах таился странный мир,
еще самой ей непонятный. Впрочем,
не понятый и в качестве жены.
Жив Куликов. Я жив. Она – жива.
А этот мир – куда он подевался?
А может, он их будит по ночам?..
И я все бормочу свои слова.
Из-за стены несутся клочья вальса,
и дождь шумит по битым кирпичам...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.