Сбитою сойкой свистнула прочь электричка,
спитые листья резко взметнула с травы,
чай — иноChina-я, ставшая русской, привычка.
— Чай, не бояре, — кричали в плацкарте на "вы", —
— нАчать и кончить, и нечего нынче гнушаться —
мачо с Кончитой на мыле отмыли грехи,
"Счастливы вместе" — чета ощеняченных шацев,
"Дом" за стекольем — вась-вась, бла-бла-бла да хихи,
смят пьедестал под не знавшим беды сталеваром,
мышцой литой той с веслом он сигнал подавал,
разворовали Расею в начале татары,
а дураки на дорогах сожгли самосвал.
Пискнул: Вагонные споры, — в мозгу пересмешник, —
— темы не новы и тело, увы, не ново,
в тьме электической подчерепной и кромешной
сойки да вороны... и ничего своего,
шпалы и рельсы, по расписанию поезд,
по распорядку подъём, телефон и обед.
Сердце на стыках тук-так. Ах, пернатые, что из
этого белый и жидкий оставите след?
ещё душе не в кайф на дембель
в гражданском смысле слова гибель
ещё вчерне глотает стебель
и крепко держит будто ниппель
ещё не больно в небо пальцем
играя с тяготеньем в прятки
сырой мансарды постояльцем
где под матрацем три тетрадки
предпочитаю быть покамест
по книгам числюсь что ж такого
что чёрный калий твой цианист
веревка белая пенькова
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.