Ты была моим врагом и не сдавалась,
я говорил: «Давай убью тебя и будет весело».
Ты отвечала: «Завари на ужин малость,
сегодня мы ждём в гости профессора».
Вечером приходил профессор, кандидат наук,
шепелявил утробным голосом, что
есть статья и человек человеку друг.
Потом ушёл босиком в твоём демисезонном пальто.
В прихожей остался висеть клетчатый фрак
и толстая трость с набалдашником.
Ты взяла с полки томик «Борис Пастернак»,
я из-под дивана автомат Калашникова –
силы неравны, из укрытий – бутылка «Псоу».
Ты идёшь на кухню и варишь малость,
в дверь звонит профессор, заходит, говорит мне: «Ноу».
Сидим, пьём на троих, кого-то из нас не осталось –
показалось, что профессор ушёл,
присмотрелся получше, меня нет.
Вы остались наедине пить крюшон,
мою застрявшую тень закатали в цемент,
кто я теперь без тени, даже у сомнений они есть.
Вернулся босиком в твоём демисезонном пальто,
внутри страдала беременностью месть.
Вы сидели вместе, профессор играл Бельмондо,
голосом Гамлета я спросил: «Где тень моя?».
Профессор ответил: «У отца».
Мне не жалко было свинца,
сквозь череп профессора были видны твои растения.
Ты взяла череп профессора
и томно прозвучала: «Быть или не быть, вот в чём вопрос».
Я понял – нужно уходить –
над головой кружили мессеры,
бутылка «Псоу» катилась коту под хвост.
Когда волнуется желтеющее пиво,
Волнение его передается мне.
Но шумом лебеды, полыни и крапивы
Слух полон изнутри, и мысли в западне.
Вот белое окно, кровать и стул Ван Гога.
Открытая тетрадь: слова, слова, слова.
Причин для торжества сравнительно немного.
Категоричен быт и прост, как дважды два.
О, искуситель-змей, аптечная гадюка,
Ответь, пожалуйста, задачу разреши:
Зачем доверил я обманчивому звуку
Силлабику ума и тонику души?
Мне б летчиком летать и китобоем плавать,
А я по грудь в беде, обиде, лебеде,
Знай, камешки мечу в загадочную заводь,
Веду подсчет кругам на глянцевой воде.
Того гляди сгребут, оденут в мешковину,
Обреют наголо, палач расправит плеть.
Уже не я – другой – взойдет на седловину
Айлара, чтобы вниз до одури смотреть.
Храни меня, Господь, в родительской квартире,
Пока не пробил час примерно наказать.
Наперсница душа, мы лишнего хватили.
Я снова позабыл, что я хотел сказать.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.