То ли - ночь, то ли с возрастом нашим
совмещает в сниженье одном
одиночество с полною чашей,
с тишиной и январским вином
образ ночи сходящий и ждущий,
символ сна, обращённый в снега...
Под ресницами сумрак пропущен
и опущена долу рука,
и сращенье ночной тишины
с теснотой снегопада и текстом
бесконечности пахнущей детством
побуждает просторные сны
наклоняться податливой далью
к изголовью на том берегу...
Снегопад беспричинен печалью -
и следы исчезают в снегу.
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Ноябрь 1933
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
