Деревня наша издревле ничем так не горда,
Как, разве что, разнообразным рукомеслом.
Вокруг одни лишь горы, и далёко города –
Но мастерством и мастерами мы известны.
Кто плотник, кто гончар, кто стеклодув, кто шерстобит,
Кто – мастерица вышивания по канту;
И славен весь мой род, и справедливо знаменит –
Лишь только я один родился музыкантом.
В том нет большой беды - да я не сразу разгадал,
Что только к музыке душа моя стремится.
Я рос, любимый всеми, и, пока себя искал –
Успел у всех вокруг всему переучиться.
Но вот шепнуло сердце – пой, ты будешь знаменит!
Что инструмент – начну хоть с бубна, всё немало!..
Но в бубен бить учил меня мой дядя-шерстобит –
И вышибаю донце с первого удара...
А вот с волынкой, думал я, впросак не попаду,
Услыша с ярмарки заезжих музыкантов;
Но дую я в волынку, как мой братец-стеклодув -
И ни одна не выживала пары тактов...
И, чувствуя уже, какой предвидится конец,
Горбом на лютню заработал, и купил, но...
Но взялся я за лютню, как батяня мой, борец –
И больно вспомнить то, что с ней происходило...
Что флейта! Та – совсем, сухой былинкой на ветру...
К тому ж, не только мне всё это надоело;
В мешок сухарь, зубило, молоток – и поутру
Я тихо двинул ввысь, до снежного предела.
Я шёл весь день, я думал, и вставали надо мной
Ветрами вытертые серые громады...
И к вечеру – нашёл, и оценил, и, как шальной,
Всю ночь работал – но сработал всё, как надо.
С тех пор мне нет беды: я в понедельник – шерстобит,
Во вторник – токарь, и так далее, и ладно.
И, лишь в конце недели, встав, пока деревня спит,
Весь день иду туда, где буду музыкантом.
Там справа – пропасть, слева – пик, площадка меж ветров,
Там всю неделю ждут родные инструменты:
Волынка из гранита, барабан из валунов,
Такая ж лютня, и, конечно, не без флейты.
И я сажусь играть, и, пусть из нитей тишины
Мои созвучия – они не без признанья!
Ведь каменные чудища приходят с вышины,
Садятся вкруг, и я лелею их вниманье.
И музыка всю ночь, и вскоре – танцы вкруг огня!..
Деревне чудится обвал, или вулкан там...
Но слушатели есть и инструменты у меня –
А что ещё, скажите, нужно музыканту?..
А всё же, здорово родиться музыкантом!..
...Опускаясь со дна, поднимаясь на дно,
я запомнил с часами костёл.
Начиналось на станции Ангел оно,
у Семи продолжалось Сестёр.
Развлекательный пирс на морском берегу,
всё быстрей и быстрей карусель.
Веселись не хочу, хохочи не могу,
а ребяческий страх пересиль.
Маракует астролог тире хиромант
и по звёздам читает ладонь.
Не смертельно, что мой гороскоп хероват,
а её гороскопа не тронь.
В небесах замирает навытяжку змей,
напрягается трос-окорот.
Истукана из лавки восточной прямей
этот викторианский курорт.
Отступает волна, подступает волна,
выступает на площади мим.
Как она, одинаков во все времена,
а сегодня ни с чем не сравним.
А по волнам трассирует камень-голыш
и почти настигает закат,
и вбирает с ладони ливанский гашиш
по-британски терпимый Silk Cut.
И зеркальная вывеска «завтрак-ночлег»,
и хозяина вежливый стук,
и горящий ночник, как он утром поблек,
одеяла узорный лоскут.
Не стучи, не тревожь, мы не спим однова.
Как рукой удержать жернова?
Я пишу на обложке буклета слова,
а она как волна, как трава, —
перемелется всё, перемолотый сор
отклубится и ляжет под пресс.
Как две капли ни с чем не сравнимый узор
через шёлковый вспыхнет разрез.
1995
_____________________________________ Silk Cut— «Шёлковый разрез» (англ.), популярная в Британии марка сигарет
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
