Затихает мой город –
я
открываю окно:
дышит
теплой влажностью, еле слышной,
от тумана седой,
земля.
И шептать мог бы серый тополь,
и могла бы шуршать река... –
невозможная жалость острой
нотой долбит дыру
у виска. –
и мой день обречен пропасть
без надежды, вне смысла,
попусту
нанизав тревогу на пустоту,
и в зевотную эту пасть
отпуская пыль сокровенную,
чтобы было больнее жить
и любить рожденное тленным,
и привязанности хоронить...
Ну, скажи мне,
мой вечный Ветер,
стоит радость траурных лент?
слава – горечи,
а безверие –
невозможности видеть свет?..
О, как хороша графоманная
поэзия слов граммофонная:
"Поедем на лодке кататься..."
В пролетке, расшлепывать грязь!
И слушать стихи святотатца,
пугаясь и в мыслях крестясь.
Сам под потолок, недотрога,
он трогает, рифмой звеня,
игрушечным ножиком Бога,
испуганным взглядом меня.
Могучий борец с канарейкой,
приласканный нежной еврейкой,
затравленный Временем-Вием,
катает шары и острит.
Ему только кажется кием
нацеленный на смерть бушприт.
Кораблик из старой газеты
дымит папиросной трубой.
Поедем в "Собаку", поэты,
возьмем бедолагу с собой.
Закутанный в кофточку желтую,
он рябчика тушку тяжелую,
знаток сладковатого мяса,
волочит в трагический рот.
Отрежьте ему ананаса
за то, что он скоро умрет.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
