Мы пишем для прошлых, для тех поколений,
что нами усвоены в плотном аду
заводов, проспектов, страниц и ступеней,
во сне, ненароком, в бегах, на ходу.
Мы пишем для тех, кто уже не читает
в исчезнувшем городе, в бывшей стране.
Бессвязною речью проходит густая,
как запах дворов, бесконечность. На дне
о чём сожалеть? В этом низком пространстве
конкретнее путь и запутанней тьма.
Вовек не иметь окончательной власти
над жизнью и смертью, над прытью ума,
который готов ядовитое семя
беспечно и весело выбросить в ночь,
чтоб выросло там окаянное племя
лобастых мутантов, которым не в мочь
ни зло, ни печаль, ни работа, ни горечь;
которым неймётся, но рук не поднять;
которым одно - ненавидеть и спорить,
и нового века мучительно ждать;
которым - толкаться, ругаться и злиться
над словом, над фразой, над тесной страницей,
забыв про конкретную ночь и беду...
Печальная жизнь. Безответные лица.
Дурацкое счастье в конкретном аду.
Мне не хватает нежности в стихах,
а я хочу, чтоб получалась нежность —
как неизбежность или как небрежность,
и я тебя целую впопыхах,
о муза бестолковая моя!
Ты, отворачиваясь, прячешь слезы,
а я реву от этой жалкой прозы
лица не пряча, сердца не тая.
Пацанка, я к щеке твоей прилип —
как старики, как ангелы, как дети,
мы станем жить одни на целом свете.
Ты всхлипываешь, я рифмую «всхлип».
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
