Посвящается зодиакальному брату Шурику (он же Михалыч, он же Меган)
Не сплю. Какой тут, к черту, сон! Сегодня друг зашёл
И рассказал, как на духу, что видео нашёл.
Нет, не обилье голых тел Мегана привлекло.
Он обожатель сфер иных – Небиру, НЛО…
Он в красках всё живописал и так меня пронял,
Что стала мысленно искать космический портал.
Ведь по расчётам выходило, как тут ни крути,
Что только он, храни нас Бог, и сможет нас спасти.
Неоспоримый Интернет, мы пьём тебя до дна.
Планета-монстр – какой кошмар! - с Австралии видна.
Потом она стремглав собьёт настройки всех основ,
И всем тогда придёт Капец, ой, тьфу - Конец Концов.
Не сплю, ведь жизни на Земле отрез последний дан.
В Сибирь, как в свой последний шанс, готовлю чемодан.
Там высоко и если вдруг второй придёт потоп,
Возможность есть, что я спасусь – для размноженья чтоб.
Допустим, сына я себе на спину посажу,
А мама как? А что своим собачкам я скажу?
Нет, надо брать не чемодан, вагонами грузить
Родных, друзей, вино, харчи – чтоб можно было жить.
Так день прошел, второй, ещё, и вдруг себя ловлю,
Что я уже не строю планов, жизнь не тороплю…
А обречённо, но легко смотрю на суету:
Долги, кредиты, стройка в Сочи, кариес во рту.
Ох, Шурик! Кто ж тебя тянул за праведный язык?
Чай будешь с мятой и лимоном? Заходи, старик!
Вот так на кухне, не спеша, часов так с десяти,
Мы размышляем, как планету действенней спасти.
Спать, рождественский гусь,
отвернувшись к стене,
с темнотой на спине,
разжигая, как искорки бус,
свой хрусталик во сне.
Ни волхвов, ни осла,
ни звезды, ни пурги,
что младенца от смерти спасла,
расходясь, как круги
от удара весла.
Расходясь будто нимб
в шумной чаще лесной
к белым платьицам нимф,
и зимой, и весной
разрезать белизной
ленты вздувшихся лимф
за больничной стеной.
Спи, рождественский гусь.
Засыпай поскорей.
Сновидений не трусь
между двух батарей,
между яблок и слив
два крыла расстелив,
головой в сельдерей.
Это песня сверчка
в красном плинтусе тут,
словно пенье большого смычка,
ибо звуки растут,
как сверканье зрачка
сквозь большой институт.
"Спать, рождественский гусь,
потому что боюсь
клюва - возле стены
в облаках простыни,
рядом с плинтусом тут,
где рулады растут,
где я громко пою
эту песню мою".
Нимб пускает круги
наподобье пурги,
друг за другом вослед
за две тысячи лет,
достигая ума,
как двойная зима:
вроде зимних долин
край, где царь - инсулин.
Здесь, в палате шестой,
встав на страшный постой
в белом царстве спрятанных лиц,
ночь белеет ключом
пополам с главврачом
ужас тел от больниц,
облаков - от глазниц,
насекомых - от птиц.
январь 1964
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
