этой жирной, но светлой, строкой
горы льда станут вскоре рекою,
паром, что полетит над тобою.
этой самой ведёшь ты рукой
по бумаге, что ты посылаешь.
по компу. но всё время стираешь
верхней клавишей лишний настой.
против мусора, против и грязи.
в лужах видишь ты длинные связи
со своими глазами, с собой.
ты идёшь. пишешь ты о прогулках.
этот лес, этот парк, переулки.
этот холм над студёной рекой.
эти руки деревьев разжатых.
это: много теней полосатых,
словно всюду забор. но и он,
чугуном появляясь, случаен,
как и неба откинутый чайник,
как звезда, как словцо: "никогда".
ниоткуда. уже никуда.
по-весеннему дышит прохлада.
ничего значит, милый, не надо,
нам не надо уже никогда,
только жирной строки для поряда.
только леса лохматого рядом.
чтобы туч догорали стада.
чтоб бежала строка вникуда
ничего, в самом деле не надо.
и весна. и звезда. и всегда.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
<1912, 1928>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.