Историю собственной жизни, которую стоит читать,
Вписала одна сумасшедшая в исписанную тетрадь.
Писала синими кляксами на сгибах листов и полях,
Придумавших буквы и строчки оставила в дураках.
Потерянная прошлым летом в нескончаемом лунном дне,
Она трахалась с альбиносом, прописанным на луне.
Извращенная форма грусти томилась в ней как молоко,
Когда полупрозрачный фаллос в ее лоне скользил легко.
Он прохладно держал ее руку, пряча глаза без зрачков.
Три забытых клавдиевы буквы складывал из светлячков.
Ad notam: она ненормальная, ее нужно читать по кляксам.
Это глупо, но ante annum он не мог с ней дольше остаться.
Симонов и Сельвинский стоят, обнявшись,
смотрят на снег и на танковую колею.
– Костя, скажите, кто это бьет по нашим?
– Те, кого не добили, по нашим бьют.
Странная фотокамера у военкора,
вместо блокнота сжимает рука планшет.
– Мы в сорок третьем освободили город?
– Видите ли, Илья, выходит, что нет.
Ров Мариуполя с мирными — словно под Керчью.
И над Донбассом ночью светло как днем.
– Чем тут ответить, Илья, кроме строя речи?
– Огнем, — повторяет Сельвинский. —
Только огнем.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
