"на смерть, на смерть держи равненье
певец и всадник бедный."
(А. Введенский)
(Рассматривание памятника с разных сторон)
гость всё едет на коне
ветер носится в окне
конь внутри а гость извне
петя едет на окне
если слева присмотреться
на лице петра узор
но в узоре есть зазор
если справа присмотреться
то в зазоре спит топор
если снизу присмотреться
на челе петра венок
если сверху присмотреться
то в венок вплетен сынок
и болтаясь между ног
конь задумчив на дыбы
рыбой корчится на дыбе
скучен пети страшный зрак
ветер север гость и мрак
на ветру зеленый петя
ножки свесил из окна
одинок зеленый петя
одинокая страна
Однако как вы загнули про коня между ног на дыбах - я в лёгком замешательстве, потому что если конь болтается, то никак не может быть одновременно на дыбах, да ещё в задумчивости :).
До меня дошло. Кажется, я понимаю: конь болтается между ног, но мечтает вскочить на дыбы. Так? :)
Возможно и такая интерпретация, Снег. Но имелось в виду последовательность действий - сначала болтается, потом пробует встать на дыбы, но оказывается на дыбе, причем опять же между ног. Синтаксис "смазан" намеренно, т.к. последовательность не очевидна , т.е. замкнута в кольцо.
Вам не кажется, что мы ведём диалог в разных направлениях и кони разные?
Моя прямая наводка не достигла цели(
"Синтаксис "смазан" намеренно, т.к. последовательность не очевидна , т.е. замкнута в кольцо" - т.е. все позиции коня накладываются друг на друга :)
конь замкнулся в кольцо? эка напасть какая :)
пусть бы болтался себе между ног
эх, Снег, да заради чистой лошадиной любви, в какую только камасутру не свернешься
не конское это дело - сворачиваться. Пусть лучше болтается меж ног, авось сгодится ещё на что :)
вы, Снег, все о своем, о женском
Как у шестиногого Слейпнира - пара ног для будущего, пара для настоящего, пара для прошлого
"Ехал фикус на коне, вел старушку на ремне...", ".. в Европу прорубить окно.."
Мне нравится. Зелёный - это патина? И еще есть некоторые вопросы. Можно спросить? Конец трогает сердце, да, уместен.
Спрашивать нужно:) Хотя я и попытался сделать максимально прозрачными все зашитые символы и аллегории ("иероглифы", по Друцкому).
Окно, здесь прежде всего, конечно "Окно в Европу", но и одновременно и аллюзия к др. греч. Ночной кобылице, заглядывающей в окна , предвестнике крупных неприятностей.
Зеленый - это и патина и злость (зеленый от злости), и цвет трупа и т.п.
"тоску зелёную" забыл :)
Что значит конь внутри, а гость извне? И что за "узор" и "зазор", и "сынок"? Ничего себе " максимальная прозрачность". И "семь с половиной"? Я, точно, чего то просто не знала или забыла напрочь.)
"Сынок" - это царевич Алексей, самое простое. Кста, тут Петрович стих про него написал, типа иллюстрация к знаменитому фильму:) "Узор" - это раскраска Петра любителями что-нить преукрасить и аллюзия к фразе из к.ф "Иван Васильевич" "Что вы на меня смотрите? На мне узоров нет". А зазор - то, что скрыто от взора, не на парад.
Семь у Харзы уже было (Ключ). Половина - это дополнение и расширение (например Плач по текущей Лю, Ключа и Раскольникова - стихи цикла, ну и конечно "У Петра"). У Харзы вообще с арифметикой явные проблемы:)
О "внутреннем" коне, как индоевропейском символе вообще и русском в частности, говорить можно оч. долго. Начиная от сочетания хтонической и солярной медиативной сущности, кончая пресловутыми "тройкой-птицей" и "конем в пальто". "Извне" - Пётр, в представлении подавляющего большинства современников-соплеменников представлялся именно как исчадие ада и даже сам Анчихрист.
простите, пожалуйста, а я мнение пока выскажу. Читаю эти разборы и стих перестаёт быть. Начинаешь вдумываться, вникать, рисовать сущности, вылавливать смыслы с контекстами и под, а стих пропадает. Аж орать хочется.
Сергей, тут нет ничего страшного или странного на самом деле нет. Просто разные способы восприятия, психотипы и темпераменты у разных людей, - кто-то схватывает картинку целиком и сразу, кто-то собирает образно-логические пазлы.
У меня, например, все эти символы-ассоциации упакованы в некий континуум в голове давно и прочно, и выливаются наружу единым и неделимым потоком, практически «автоматическое письмо». У кого-то, по сов. естественным причинам, этого неразделенного единства нет и стих просто распадается на несвязанные семантические куски, а, чтобы собрать в одно целое, требуются пояснения или, хотя бы, намёк-наводка.
Игорь, "мой" Петя как раз из Мережковского. Мне хотелось бы номинировать этот стих в шорт (я спрошу Розу ) в порядке исключения в силу его нетривиальности, быстро то не разберёшься).
Дорого яичко ко Христову дню, Наташа:)
Хотя и интересно сопоставить двух Петров у мя и Петровича.
мне нравится фсё в этом тексте)пригожий стих.
спасибо :)
зеленое одиночество страны. присматриваться больно.
что делать? вариантов нет. вернее есть, но не для меня точно.
Прикольно. Что-то в этом есть.
:) Спасибо
Вот теперь и я понял с кем имею дело. Стихо в стиле обериутов, тавтология Хармса, питерская школа Постмодерна. Направление совершенно не моё, но мне такая поэзия нравится. Хоть я и традиционалист, приверженец классики.
Да, стих (и весь цикл), "обериутский", что не только не скрывается, но и подчеркивается: автор -Александр... Хар-За; ритмика; набором "общеобериутских" иероглифов. Можно сказать, что подражание, насколько можно говорить о "подражании" в отношении целого направления.
Этот ход, в отличие от предыдущего, Павел, разумный. Вполне вызывает уважение:)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"
И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.
И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
1938
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.