Огромный белый свет.
Внизу зелёный луг постелен.
А в вышине, а в синеве
Порхает и щебечет Эля.
***
Картина эта мне мила и весела:
На веточке сирень душистая висела.
И на цветки с жужжаньем, из села
По делу пролетая, села Элла.
***
Медлительно, вальяжно, тяжело
Из скрученных колец вытягивая тело,
Вползла, как в душу, в круглое дупло
Такая гладкая, с узором, Элла.
***
Какой счастливый благостный покой.
Ещё светло. От леса тянет прелым...
И вдруг над прудом с замершей водой
Вспрыгнула и сверкнула Элла.
***
В пушистых лапках и с горящим глазом,
С когтём, скребущим, как наждак,
С торчащими усами, словно стрелы,
Ты спину выгнула, и хвост свой разогнула,
И - разом
Сиганула
На чердак.
Ну что тут скажешь? Ай да Элла!
Ни ты, читатель, ни ультрамарин
за шторой, ни коричневая мебель,
ни сдача с лучшей пачки балерин,
ни лампы хищно вывернутый стебель
- как уголь, данный шахтой на-гора,
и железнодорожное крушенье -
к тому, что у меня из-под пера
стремится, не имеет отношенья.
Ты для меня не существуешь; я
в глазах твоих - кириллица, названья...
Но сходство двух систем небытия
сильнее, чем двух форм существованья.
Листай меня поэтому - пока
не грянет текст полуночного гимна.
Ты - все или никто, и языка
безадресная искренность взаимна.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
