Нет никакого течения времен, имхо. Потому что время неодинаково - даже для одного человека, а тем более, для разных людей. Следовательно, движется не оно, а мы. И с разными - меняющимися - скоростями.
Макс, я если правильно понял, то Петрович имеет в виду времена в смысле эпохальном - не для одного человека, а для народа, или даже для народов, для человечества. Мол одна эпоха сменяет другую.
Может и так, Кот. Только тогда стих еще меньше выстраивается у меня во что-то цельное.
На самом деле, хотя на первый взгляд кажется, что авторская мысль растекается, идея здесь понятна: мы в суете нынешнего века ушли от традиционных ценностей, в т.ч. христианских. В этой суете, в погоне за успехом и т.д. мы забываем о главном. Но, времена меняются, одна эпоха сменяет другую, а вечное остается.
Еще мне показалось, что имеет место спор с великими немецкими философами конца позапрошлого века (Ницше, Шопенгауэр), которые провозглашали, мол Бог умер, главное – это воля и т.п.
Прошу извинить - вовремя не среагировал. Спасибо за мнение. Я тогда, когда писал, делал упор скорее на: "воли нет". А времена меняются - даже слишком быстро для меня, то есть, в моём понятии, текут равнодушно к моему существованию и мнению, как река.
Грешите, Петрович, грешите, сами знаете чем... ). Да и крыльев что-то многовато в начале, ну, понятно, "глаз" то уж совсем как-то... Не сердитесь, я - честно.)
Не... зачем же - сердиться! Не понял только. Если можно, Наташа, поясните!
Если бы мне предложили угадать, чей это стих, я бы сказала: Блок, что ли? И стала бы гадать, мог ли Блок уже знать о рентгеновском аппарате. Он, вообще то, любил всякие современные научные штучки упоминать. Ритмика (Например, «В кабаках, в переулках, в извивах, в электрическом сне наяву…»), лексика, настроение. Только огрублённый Блок. Вы, наверное, выбирали рентгеновских глаз, или рентгеновских крыл? Первое – пошловато, второе нелепо. Вы выбрали «нелепо». Думаю, что Блок выбрал бы «пошловато», если бы вообще пошел на такое прямое сравнение. Первое четверостишие очень уж отдает и курятником («крылья» – достали), и рентгеновским кабинетом, одновременно. «Мы» («наши» души) в стихе – это кто? Блок, по-моему, не делал таких широких обобщений, под «мы» у него подразумевается всегда определенная группа людей, а не вообще «мы». Меня, честно, такое, как у вас, «мы»_ всегда мучает, начинаю невольно на себя примерять и сопротивляюсь. Обычно оно встречается у новичков – поэтов. имхо. В конце «вековой звон – теченье времён» опять, как и "крылья", мучают привычным штампом. Философская составляющая, которая, видимо, и пришлась по душе Коту, меня, честно, не поразила ни новизной, ни оригинальность, показалась риторической, оторванной от главной линии стиха, а именно, от переживания «расставаться». Кстати, не ясно, о каком расставании идёт речь. Мне кажется, если бы я это точно поняла, может быть, и стих восприняла иначе. Но, главное, вас в стихе я не слышу, какая угодно подпись могла бы быть под стихом (Иванов, Петров, и т. п.) имхо. Извините, Андрей, что без реверансов, очень спешу, честно. Вы знаете, как я вас ценю. Послезавтра исчезну, надолго.
Спасибо, Наташа! Качественный разбор. Наверное, Вы во многом правы. Будет время - посмотрю на фоне вашего комментария. Если Вы правы, запишем себе минус.
Спасибо!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну —
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна... и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
(Перевод Юрия Вронского)
Будут сладкими ливни, будет запах полей,
И полет с гордым свистом беспечных стрижей;
И лягушки в пруду будут славить ночлег,
И деревья в цветы окунутся, как в снег;
Свой малиновка красный наденет убор,
Запоет, опустившись на низкий забор;
И никто, ни один, знать не будет о том,
Что случилась война, и что было потом.
Не заметят деревья и птицы вокруг,
Если станет золой человечество вдруг,
И весна, встав под утро на горло зимы,
Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.
(Перевод Михаила Рахунова)
Оригинал:
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.