РАБОВЛАДЕЛЬЦЫ УКРАИНЫ РАБОВ РАЗВОДЯТ,КАК СВИНИНУ ...
ВЛАДИМИР ПРОСКУРОВ
Себя ненавижу, тебя не люблю, ничтожно, по рабски живу и терплю.
Для мужества места в душе не осталось, раб каждый из нас, жизнь раба нам досталась.
Глотаешь слюну на крутую машину? - заменят тебя на другого мужчину.
Трусливая, рабская стелится вонь, народ под уздой, как оседланный конь.
Костюм современный раба нам одели и я не хозяин в домашней постеле.
Владелец раба поощрит и накажет, великой стране своё место укажет.
Рабов убивают хозяева власти, по сводкам ГАИ разгораются страсти.
Вся правда владельцам рабов отдана, в крови захлебнулась родная страна.
С покорностью рабской грызём социалку, отбросы глотая шагаем на свалку.
Владелец рабам обещает дать пищу, ТЫ ГОЛОС ОТДАЙ И СВОБОДУ ЗА ТЫЩУ!
Для рабского счастья фанзону воздвигнут, к пивному дурману их дети привыкнут.
Под гимн Украины рабы прошагали, владельцы футбольные гроши украли.
Державы – владельцы диктуют свободу, рабы формируют гнилую породу.
Будь проклята рабская, чёрная мгла, себя презираю – не надо «бабла».
Рабам Украины дан праздник свободы, ПОЗДРАВЯТ ИХ ПОЙЛОМ ЦАРИ – СКОТОВОДЫ.
Плебеям в конюшне хлебать самостийность, валютной отрыжкой жирует партийность.
Слепая, несчастная, рабская дрожь, отдала рабыню под царственный нож.
КРАIНА – РАБЫНЯ тебя мне не жалко, ты «вольная» в клетке, тебе в ней не гадко.
Обидно за старость, за детскую слабость, они не причём, что страну бьют бичём.
За гречку продались, в рабы записались, разрушили хату огнём и мечём.
Хозяева – жизни рабов поделили, партийные стяги плебеям вручили.
Лупцуют друг друга по морде рабы, за пана дерутся тупые жлобы.
Как в годы гражданской идут брат на брата, добудут бандиту мандат депутата.
Потом, как обычно его об…дадут, заткнутся и рабскую лапу сосут.
Боится мажорная свора рабов, мозги отравили в семье дураков.
Брехнею накормят рабов и плебеев, виновных найдут москалей и евреев.
Микола несчастный плебей – гладиатор, в подъезде, по пьяне на…клал в радиатор.
Вахтёра по взрослому «на х..р» послал, «…це подлый москаль, в том парадном на …клал…».
Прекраснейший город в плевках утопает, в дерьме и окурках рабы подыхают.
Потоки могучей легенды – реки, они превратили в смитник и плевки.
По собственной воле такими мы стали, крутым подмахнули, а хату про…спали.
Свободой обещанной отмордавали, рабы и плебеи, как низко вы пали.
Владельцы Державы рабов не забыли, в подарок плебеям спецсредства купили.
Попробуют вякнуть, закончится пойло, оденут в оковы, за горло и в стойло.
Громада униженной нации ждёт, быть может Гарант справедливый придёт.
Но это всё сказки, такого не будет, рабов презирают, плебеев не любят.
Казна, миллиарды, вот цели Гаранта, РАБЫ ГОЛОСУЮТ, А ПРАВИТ АНТАНТА.
Останутся детям плебеев для детства, коррупция, бокс и Чернобыль в наследство.
РАБОВЛАДЕЛЬЦЫ УКРАИНЫ, РАБОВ РАЗВОДЯТ ДЛЯ СВИНИНЫ,
КАК ТОЛЬКО ВЫБОРЫ ПРОЙДУТ, ЗАБЬЮТ НА МЯСО И СОЖРУТ,
ДРУГИХ НА РЫНКЕ ПРОДАДУТ, ЖИВЬЁМ ПО ВЕСУ ИЗВЕДУТ.
А я мечтаю о КРАIНЕ, где скотоводов посадили.
Рабовладельцы все на нарах, а раб с плебеем на Канарах.
Да и имён таких не будет, рабов, плебеев жизнь забудет.
Народ – труда, так раньше было, пока плотину не пробило.
Верни страну ХОЗЯИН ПАШНИ, не будь рабом, не слушай басни.
Трудись для собственных детей, не будь плебеем для царей.
Вельможный пан – страны правитель, казённых денег расхититель.
Хватай манатки и беги, у нас готовы батоги.
Судить Вас будем всем народом, Вы нацию считали сбродом.
Народ в плебеев превратили, славян культуру совратили.
Я не прощу могил шахтёров, продажных судей, прокуроров.
ЗА ВЛАСТЬ ИМУЩИХ КРИМИНАЛ – ВАС ЖДЁТ НАРОДНЫЙ ТРЕБУНАЛ!!!
Когда мне будет восемьдесят лет,
то есть когда я не смогу подняться
без посторонней помощи с того
сооруженья наподобье стула,
а говоря иначе, туалет
когда в моем сознанье превратится
в мучительное место для прогулок
вдвоем с сиделкой, внуком или с тем,
кто забредет случайно, спутав номер
квартиры, ибо восемьдесят лет —
приличный срок, чтоб медленно, как мухи,
твои друзья былые передохли,
тем более что смерть — не только факт
простой биологической кончины,
так вот, когда, угрюмый и больной,
с отвисшей нижнею губой
(да, непременно нижней и отвисшей),
в легчайших завитках из-под рубанка
на хлипком кривошипе головы
(хоть обработка этого устройства
приема информации в моем
опять же в этом тягостном устройстве
всегда ассоциировалась с
махательным движеньем дровосека),
я так смогу на циферблат часов,
густеющих под наведенным взглядом,
смотреть, что каждый зреющий щелчок
в старательном и твердом механизме
корпускулярных, чистых шестеренок
способен будет в углубленьях меж
старательно покусывающих
травинку бледной временной оси
зубцов и зубчиков
предполагать наличье,
о, сколь угодно длинного пути
в пространстве между двух отвесных пиков
по наугад провисшему шпагату
для акробата или для канате..
канатопроходимца с длинной палкой,
в легчайших завитках из-под рубанка
на хлипком кривошипе головы,
вот уж тогда смогу я, дребезжа
безвольной чайной ложечкой в стакане,
как будто иллюстрируя процесс
рождения галактик или же
развития по некоей спирали,
хотя она не будет восходить,
но медленно завинчиваться в
темнеющее донышко сосуда
с насильно выдавленным солнышком на нем,
если, конечно, к этим временам
не осенят стеклянного сеченья
блаженным знаком качества, тогда
займусь я самым пошлым и почетным
занятием, и медленная дробь
в сознании моем зашевелится
(так в школе мы старательно сливали
нагревшуюся жидкость из сосуда
и вычисляли коэффициент,
и действие вершилось на глазах,
полезность и тепло отождествлялись).
И, проведя неровную черту,
я ужаснусь той пыли на предметах
в числителе, когда душевный пыл
так широко и длинно растечется,
заполнив основанье отношенья
последнего к тому, что быть должно
и по другим соображеньям первым.
2
Итак, я буду думать о весах,
то задирая голову, как мальчик,
пустивший змея, то взирая вниз,
облокотись на край, как на карниз,
вернее, эта чаша, что внизу,
и будет, в общем, старческим балконом,
где буду я не то чтоб заключенным,
но все-таки как в стойло заключен,
и как она, вернее, о, как он
прямолинейно, с небольшим наклоном,
растущим сообразно приближенью
громадного и злого коромысла,
как будто к смыслу этого движенья,
к отвесной линии, опять же для того (!)
и предусмотренной,'чтобы весы не лгали,
а говоря по-нашему, чтоб чаша
и пролетала без задержки вверх,
так он и будет, как какой-то перст,
взлетать все выше, выше
до тех пор,
пока совсем внизу не очутится
и превратится в полюс или как
в знак противоположного заряда
все то, что где-то и могло случиться,
но для чего уже совсем не надо
подкладывать ни жару, ни души,
ни дергать змея за пустую нитку,
поскольку нитка совпадет с отвесом,
как мы договорились, и, конечно,
все это будет называться смертью…
3
Но прежде чем…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
