Если мальчик рисует маму
в самом любимом ее сарафане,
значит, завтра - восьмое марта.
Слева - домик, справа - каштаны,
сверху - крыши, небо Монмартра -
мама любит Париж, ей будет приятно.
Он подарит рисунок маме
вместе с папиными цветами.
Длинные волосы, косы до пола,
в каждой косице звёзды и месяц -
девочка маму рисует принцессой,
пусть непохоже, зато красиво.
Что бы такое пустить по подолу
длинного платья? Ласточью стаю?
Стая птенцов разметалась пугливо,
тычутся клювиками по коленке.
Девочка клеит картинку на стенку,
чтобы смотреть на нее, засыпая.
Если мальчик рисует город,
там торчат острова небоскрёбов,
катят реками фары машин,
и под шорох резиновых шин
кто-то, сгорбленный, ищет уют.
В тёмном небе блещет салют.
Девочка тоже рисует город:
дом и окна без штор и со шторами,
и за каждым живут,
и за каждым уют,
и за каждым кого-нибудь ждут.
Мальчик часто рисует войну:
лист бумаги в огне и в дыму,
всюду взрывы, а сам он на первом плане
без единой раны
стреляет по танку,
помощь подходит с правого фланга.
Снизу подпись: Герой на войне.
Картина будет висеть на стене.
Девочка тоже рисует войну:
взрывами вывернуты цветы,
холмики, а на них - кресты,
стелется дым. Никого. Никому.
Знамя поникло посередине.
Девочка перечеркнёт картину.
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
