«я кобаяси в сумрачном лесу, как я вошёл сюда…» Jabberwocky ( призрак кобаяси)
я кобаяси в решеторию из чёрного леса не пойму как зашёл
стихами как кобаясями завешана вся она и мне хорошо
здесь висят короткие длинные умные глупые в шортах и без
наберу я с десяток мешков и отправлюсь читать их обратно в лес
сколько голоса хватит читать завывая рубя по слогам
в норы спрячутся лисы и змеи а духи сойдут с ума
мародерам бесстыжим и вовсе придёт хана
и в проклятых тех дебрях последним я стану из кобаясь
впредь никто не полезет туда декламаций моих боясь
без помех от влюбленных несчастных и буйных туристов бухих
я и сам сочиню про себя кобаяся длиннющий стих
сочиню в супермаркет голодный как тигр пойду
обалдевший кассир в кимоно наподобие какаду
чтобы я помолчал даст мне выпивку и еду
я поем и скажу что в лесу кобаясей не будет пока
не научится каждый японец русскава езыка
как улитка на фудзи он чуден как сакуры цвет
и уйду восвояси не заплатив за обед
заодно и деньжат прихвачу а пожалуй ещё и пальто
намекну что мол снова поесть загляну а не то
прочитаю ему я свой стих
решетория аригато
Иаков сказал: Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня.
Бытие, 32, 26.
Всё снаружи готово. Раскрыта щель. Выкарабкивайся, балда!
Кислый запах алькова. Щелчок клещей, отсекающих навсегда.
Но в приветственном крике – тоска, тоска. Изначально – конец, конец.
Из тебе предназначенного соска насыщается брат-близнец.
Мой большой первородный косматый брат. Исполать тебе, дураку.
Человек – это тот, кто умеет врать. Мне дано. Я могу, могу.
Мы вдвоем, мы одни, мы одних кровей. Я люблю тебя. Ты мой враг.
Полведра чечевицы – и я первей. Всё, свободен. Гуляй, дурак.
Словно черный мешок голова слепца. Он сердит, не меня зовёт.
Невеликий грешок – обмануть отца, если ставка – Завет, Завет.
Я – другой. Привлечен. Поднялся с колен. К стариковской груди прижат.
Дело кончено. Проклят. Благословен. Что осталось? Бежать, бежать.
Крики дикой чужбины. Бездонный зной. Крики чаек, скота, шпанья.
Крики самки, кончающей подо мной. Крики первенца – кровь моя.
Ненавидеть жену. Презирать нагой. Подминать на чужом одре.
В это время мечтать о другой, другой: о прекрасной сестре, сестре.
Добиваться сестрицы. Семь лет – рабом их отца. Быть рабом раба.
Загородки. Границы. Об стенку лбом. Жизнь – проигранная борьба.
Я хочу. Я хочу. Насейчас. Навек. До утра. До последних дат.
Я сильнее желания. Человек – это тот, кто умеет ждать.
До родимого дома семь дней пути. Возвращаюсь – почти сдаюсь.
Брат, охотник, кулема, прости, прости. Не сердись, я боюсь, боюсь.
...Эта пыль золотая косых песков, эта стая сухих пустот –
этот сон. Никогда я не видел снов. Человек? Человек – суть тот,
кто срывает резьбу заводных орбит, дабы вольной звездой бродить.
Человек – это тот, кто умеет бить. Слышишь, Боже? Умеет бить.
Равнозначные роли живых картин – кто по краю, кто посреди?
Это ты в моей воле, мой Господин. Победи – или отойди.
Привкус легкой победы. Дела, дела. Эко хлебово заварил.
Для семьи, для народа земля мала. Здесь зовут меня - Израиль.
Я – народ. Я – семья. Я один, как гриб. Загляни в себя: это я.
Человек? Человек – он тогда погиб. Сыновья растут, сыновья.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
