Ничего. Это так… Показалось.
И она не тебе, однолюб,
разве только что самую малость,
улыбается краешком губ.
Но, пытаясь забыть моё имя,
Вы всё шепчете: "Эхо, постой…",
а берёзы ветвями тугими
пеленают меня берестой.
Поневоле спелёнутый в кокон,
необъявленных войн инвалид,
посмотри, - из распахнутых окон
открывается сказочный вид
и витает всё выше и выше
затяжной суеты маета,
по весне ничего не попишешь,
а по осени будешь считать.
Только осень… Ну что же, что осень, -
отпечаток листвы на воде,
и деревьев случайные оси
по обочинам, то есть – нигде.
Как пронзительно Вам одиноко
по-над берегом путать следы
и внезапно, в мгновение ока,
оказаться у самой воды.
Вам понравится плавать на льдине,
предпочтя вечерам мескалин.
Если смерти там нет и в помине, -
забери меня в этот помин.
Забери меня. Хоть нанемного.
На часок, на другой погостить.
Что касается местного Бога, -
пусть попробует не отпустить.
Нескушного сада
нестрашным покажется штамп,
на штампы досада
растает от вспыхнувших ламп.
Кондуктор, кондуктор,
ещё я платить маловат,
ты вроде не доктор,
на что тебе белый халат?
Ты вроде апостол,
уважь, на коленях молю,
целуя компостер,
последнюю волю мою:
сыщи адресата
стихов моих — там, в глубине
Нескушного сада,
найди её, беженцу, мне.
Я выучил русский
за то, что он самый простой,
как стан её — узкий,
как зуб золотой — золотой.
Дантиста ошибкой,
нестрашной ошибкой, поверь,
туземной улыбкой,
на экспорт ушедшей теперь
(коронка на царство,
в кругу белоснежных подруг
алхимика астра,
садовника сладкий испуг),
улыбкой последней
Нескушного сада зажги
эпитет столетний
и солнце во рту сбереги.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.