Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара
Весна спешила тебе разметать кудри
то птицами по ветру, то по плечам смолью.
Плеснув в глаза твои маревое утро,
весна спешила меня разлучить с болью.
Она успела. И брызги её, и блики –
игра глазами Бога. Вода в купели
её проталин – зеркало Эвридики.
И мне не важно, Гелиос или гелий –
он Гений! Он – летаргическая пружина
в иной пейзаж, вне времени и предела,
где только снег. Где только что потушила
ты свет в окне. И в форточку улетела,
где только снег. Полёт. А за ним паренье,
хрустальный плеск посуды на карнавале,
и абрис твой – уже не венец творенья,
а тот венец, которым короновали.
Итог:
на лист бумаги ложатся строфы
(что птичьи стаи) и, словно по воле Феба,
чеканят твой точёный античный профиль
стилом по воску где-то в районе неба.
Допрашивал юность, кричал, топотал,
давленье оказывал я
и даже калёным железом пытал,
но юность молчала моя.
Но юность твердила легенду в бреду.
Когда ж уводили её,
она изловчилась слюной на ходу
попасть в порожденье своё.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
