А море всё считало гальку,
Перебирало кромку пляжа,
Трепала ночь клеёнки кальку,
Сосновых веточек плюмажи
Дрожали в ветерке ночном.
Палатки спали честным сном.
Лишь я, в бессоннице дежурной,
Через листвы полог ажурный,
Качалась в мерных звуках моря,
Ему в себе примерно вторя,
Гляделась в зеркало луны,
И с вечным комплексом вины
Тянула дым из папироски.
А на земле - листы, полоски
Дрожали сеткою военной.
Была ты необыкновенной
У моря бризовая ночь.
Небес серебряная дочь.
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами
Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
