У меня теперь не кожа - помелова кожура.
За чужие грехи, говоришь? Терплю, ты знаешь.
Медсестра:
- Михаил Викторович, очередной данаец.
Галкин, бледный, уставший, трет пальцами у виска:
- Запускай.
Коренастый, растерявшийся мужичок
в кабинет, где проход итак-то довольно узок,
по полу с усердием волочет
полиэтиленовую медузу.
- Вам привет от дочки, доктор. Обеспечиваем покой.
Организмик у нее не для опухолей, хлипкий.
Ну да что там. Вам за все спасибо, это вот молоко.
Тридцать литров.
У доктора: на окне – конфеты, угорь копченый,
коньяка – шкафы, фабрика позавидует.
Галкин посматривает удрученно
на молочную пирамиду.
Доктор, доктор, миленький подскажи:
- отрастут ли волосы к сентябрю?
- неужели все, неужели так мало жить?
- сделайте, сделайте что-нибудь, говорю!
- это Вам конверт, последнее, рубль к рублю.
- от глутоксима кружится голова.
- рука немеет, что у него с рукой?
- я не грешил, доктор, я просто ее люблю.
Галкин третью неделю давится молоком
и для всех где-то выкапывает слова.
Разгуляется плотник, развяжет рыбак,
стол осядет под кружками враз.
И хмелеющий плотник промолвит:
«Слабак, на минутку приблизься до нас».
На залитом глазу, на глазу голубом
замигает рыбак, веселясь:
«Напиши нам стихами в артельный альбом,
вензелями какими укрась.
Мы охочи до чтенья высокого, как
кое-кто тут до славы охоч.
Мы библейская рифма, мы «плотник-рыбак»,
потеснившие бездну и ночь.
Мы несли караул у тебя в головах
за бесшумным своим домино
и окно в январе затворяли впотьмах,
чтобы в комнату не намело.
Засидевшихся мы провожали гостей,
по углам разгоняли тоску,
мы продрогли в прихожей твоей до костей
и гуляем теперь в отпуску...»
1990
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
