- А что ты делала,
когда его не стало?
- Плакала.
И сыновей поднимала.
Вылила слёзы все,
без остатка.
И работала на три ставки.
- И всё?
А зачем же так много?
- А чтоб прокормить сыновей
(ведь войны ледяной суховей
не учитывал роста детей).
- А потом? Когда все подросли?
- А потом уже внуки пошли.
И я кормила их
за всех недоевших,
всех вырасти не успевших.
Жила в тепле,
не в декабрьском поле*.
И всю жизнь проработала в школе.
Потом и пенсия подоспела,
но без дела я не сидела -
варила варенья,
вязала платки, да косынки,
и рассылала детям посылки.
……………………………………..
- А что ж ты так рано ушла?
Коротко так пожила?
- Да ведь война не дала.
Дотянулась она. Догнала.
* - на декабрьском поле в 1941 году, под Москвой
умер от переохлаждения мой раненый дед, бабушкин муж.
А здесь жила Петрова. Не могу
припомнить даже имени. Ей-Богу.
Покажется, наверное, что лгу,
а я – не помню. К этому порогу
я часто приближался на бегу,
но только дважды... Нет, не берегу
как память, ибо если бы помногу,
то вспомнил бы... А так вот – ни гу-гу.
Верней, не так. Скорей, наоборот
все было бы. Но нет и разговору
о чем-то ярком... Дьявол разберет!
Лишь помню, как в полуночную пору,
когда ворвался муж, я – сумасброд -
подобно удирающему вору,
с балкона на асфальт по светофору
сползал по-рачьи, задом наперед.
Теперь она в милиции. Стучит
машинкою. Отжившие матроны
глядят в окно. Там дерево торчит.
На дереве беснуются вороны.
И опись над кареткою кричит:
«Расстрелянные в августе патроны».
Из сумки вылезают макароны.
И за стеной уборная журчит.
Трагедия? О если бы.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
