Ночь напросилась в гости. Кухня. Стол.
Остывший чай. Немытые тарелки.
Секунды виснут на дрожащей стрелке
И капают в стакан, как корвалол.
Невыносимо хочется курить.
Неловкое молчание изводит,
Но ночь не терпит трепа о погоде,
А я не знаю, как заговорить
О самом сокровенном невзначай
И можно ли болтать, на самом деле,
О том, что из супружеской постели
На кухню гонит пить остывший чай...
Нет, не идет сегодня разговор.
Зря тратим время. Надо расходиться.
Я взглядом полирую половицы,
Ночь на меня уставилась в упор.
Из спальни тянет дремой и теплом –
Ленивым, одомашненным, махровым.
Мне душно там. Я так уснуть готова -
В халате, за неубранным столом.
Ночь гасит свет: мол, хочешь – покемарь,
Но, как и я, не двигается с места:
Ее саму снаружи, у подъезда
Ждут улица, аптека и фонарь...
С полной жизнью налью стакан,
приберу со стола к рукам,
как живой, подойду к окну
и такую вот речь толкну:
Десять лет проливных ночей,
понадкусанных калачей,
недоеденных бланманже:
извиняюсь, но я уже.
Я запомнил призывный жест,
но не помню, какой проезд,
переулок, тупик, проспект,
шторы тонкие на просвет,
утро раннее, птичий грай.
Ну, не рай. Но почти что рай.
Вот я выразил, что хотел.
Десять лет своих просвистел.
Набралось на один куплет.
А подумаешь — десять лет.
Замыкая порочный круг,
я часами смотрю на крюк
и ему говорю, крюку:
"Ты чего? я еще в соку”.
Небоскребам, мостам поклон.
Вы сначала, а я потом.
Я обломок страны, совок.
Я в послании. Как плевок.
Я был послан через плечо
граду, миру, кому еще?
Понимает моя твоя.
Но поймет ли твоя моя?
Как в лицо с тополей мело,
как спалось мне малым-мало.
Как назад десять лет тому —
граду, миру, еще кому? —
про себя сочинил стишок —
и чужую тахту прожег.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.