Руки без устали месят упругое тесто.
Долго потом выпекаются чудо-коржи.
Что там в итоге? Пока никому не известно.
Руки без устали месят упругое тесто.
Так и проходит в рутине обычная жизнь.
Много коржей. Много дней и ночей невозвратных.
В чашке взбивается миксером сливочный крем.
Джема вишневого банка, орехи, цукаты...
Много коржей. Много дней и ночей невозвратных
Лягут прослойками в торт на вечерней заре...
... Помнишь, как в детстве срывали поспевшие вишни?
Соком измазавшись, дружно смеялись тогда.
Несколько ягод на тортике будут не лишни.
Помнишь, как в детстве срывали поспевшие вишни?
Счастливы были. Ну что ты, не плачь. Ерунда...
Я чё-то поспевшие не помню, только зелёные с белым мягким бобочком))) В том дворе ещё на этих вишнях верёвка бельевая натянута была) А вот красных я там совсем не помню))) В саду может быть, но там их собирали, а не срывали... Это уже другое)
Мы зеленые вишни не ели, потому что они горькие. Зелеными ели яблоки, абрикосы и другую кислятинку. А что не так со словом *срывали*? Разве плоды с деревьев не срывают? Так нельзя говорить?))
Ух ты! Номинирую. Номинацию в "шорте" оформлю позже, чтобы не затерялась.
Спасибо, Наташа) А и затеряется - не велика беда))
Сильно, Тамил, молодец
Спасибо, Наташа)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.