Усталая роща. Покойно и серо.
Тяжёлая сырость туманом осела,
Над вечером серпика нет.
Въедаясь в прогорклые жухлые листья,
Ноябрь морщит озеро, сорно слезится,
Лениво взбивая рассвет.
А день, постепенно туманом стекая,
Совсем обаянье утратил, до края
Свою неприглядность довёл...
Где буйство октябрьских неистовых красок?
Ноябрь по-хозяйски их солит и квасит,
Слоями,
Под белый ковёр.
Пятая строчка спотыкает. Вроде всё ок, но при прочтении этот ноябрь сбоит. Видно "брь" - это сложно, так и хочется читать "нояпь".
В общем-то, дело автора, менять что-либо или нет.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил
в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.