Но какая гадость чиновничий язык! Исходя из того положения... с одной стороны... с другой же стороны — и все это без всякой надобности. «Тем не менее» и «по мере того» чиновники сочинили
Ступай, милорд, в глубокий лес, послушай
безумные слова премудрой сойки:
упасть, уснуть, свинца закапать в уши
и жить во сне от стойки и до койки;
какой тоской заклеивают дыры
к той пустоте, что заполняет душу?
О чем поет безликий голос лиры?
Который я – предатель? Или трушу?
Ступай, мой друг, поговори с другими,
разбей оковы синусами ямба.
Спроси, зачем рождаются нагими
душой, нагими телом сходят в яму?
Гляди вокруг стеклянными словами,
увидишь, что отвага – та же робость,
но только в лоб, поход за головами –
любовь. А может, проще, выйти в пропасть?..
Решай, решай, залипнув на карнизе,
что ждет тебя в заупокойной битве,
и может быть Офелия на тризне
помянет и тебя в своей молитве…
***
Офелия - Офелии
Утром глаза откроешь – два неба карих,
два бирюзовых солнца, как листья – желтых;
будешь смотреть на спящего, мата хари,
альбу прощальную плакать от третьей вольты
и вспоминать, кем была ты ему: денницей
и пробуждением вещим от сна реалий,
пястью и перстью, целой, ценой, цевницей –
кем ни была б, – не осталось былых регалий.
Кем бы ни быть, только трогать бы годы губы,
петь бы зарянкой глазам голубым осанны;
только пространства – пока не очнутся трубы,
только и времени – то, что зашито в саван.
Так что пока-пока, как бы ни был сладок
звук колокольчика где-то внутри. Тревожит:
не разгадать ему главную из загадок
если/пока не разделит с любимой ложе.
Реки, как руки – держат, у них – примета:
если венок захлебнулся, так то – к русалке.
Палец к губам – отправляйся к реке, «карета»;
верно, пора: зацветают мои фиалки…
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей,—
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
Пролетев над поляною
И людей увидав с высоты,
Избрала деревянную
Неприметную дудочку ты,
Чтобы в свежести утренней,
Посетив человечье жилье,
Целомудренно бедной заутреней
Встретить утро мое.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы,
Белым вихрем взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты, иволга, леса отшельница?
Что ты смолкла, мой друг?
Окруженная взрывами,
Над рекой, где чернеет камыш,
Ты летишь над обрывами,
Над руинами смерти летишь.
Молчаливая странница,
Ты меня провожаешь на бой,
И смертельное облако тянется
Над твоей головой.
За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опаленными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемет.
И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет.
И над рощей березовой,
Над березовой рощей моей,
Где лавиною розовой
Льются листья с высоких ветвей,
Где под каплей божественной
Холодеет кусочек цветка,—
Встанет утро победы торжественной
На века.
1946
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.