Меняю, меняюсь, отвержен богами
Прикормлен друзьями… дарящими снег
Чужие владенья своими шагами
Пытаюсь измерить в обиде на всех
Скрываю покой, не к чему с ним мирится
Последние сутки лишь мысли строчу
Девчонки, оставьте суровые лица
Топите же снежную сердцем парчу
Да, я подустал, отдохнуть дайте телом
Пусть тело поспит, а душа попоёт
Пока не смогли обвести меня мелом
Пока не в покои… ногами вперед
Как вечный скиталец, болят сильно ноги
А крыльев не дали – их не заслужил
По пыли земной, чтоб до неба в итоге
В пути растрясая смирения жир
Не слушая оных, что деньги не пахнут
Меняю два высших, на нежность сердец
Вот он, мой рубеж, но зачем мажут плаху?
И варят из дерзких надежд холодец?
Карман уже пуст, правду выдала дырка
Но кто же придет, чтобы сжечь мой портрет
А может не надо затворами тыркать?
Здесь плаха для тех, кто собрался на свет
Боясь расплескать, проношу головную боль
в сером свете зимнего полдня вдоль
оловянной реки, уносящей грязь к океану,
разделившему нас с тем размахом, который глаз
убеждает в мелочных свойствах масс.
Как заметил гном великану.
В на попа поставленном царстве, где мощь крупиц
выражается дробью подметок и взглядом ниц,
испытующим прочность гравия в Новом Свете,
все, что помнит твердое тело pro
vita sua - чужого бедра тепло
да сухой букет на буфете.
Автостадо гремит; и глотает свой кислород,
схожий с локтем на вкус, углекислый рот;
свет лежит на зрачке, точно пыль на свечном огарке.
Голова болит, голова болит.
Ветер волосы шевелит
на больной голове моей в буром парке.
1974
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
