За ярким фантиком теряя главное,
Одни для галочки, другие истово —
Все христианы мы, все православные,
Как раньше были мы все атеистами.
От сердца радуясь, скорбя по-честному,
Бубним молитвочки в платочки-бороды,
Кладём без устали знаменья крестные
Не теми пальцами да в разны стороны.
Из храма держим путь в районы спальные.
В метро пихаемся, в маршрутки ломимся.
В толпе стирается налёт сакрального
С героев Зощенко и прочих комиксов.
В панельной крепости дыра парадного.
Разбита лампочка шпаной безусою.
Для писем ящики в кавычках радуют
(Увы, полковники) рекламным мусором.
На лифте в небо ли? Навстречу Богу ли?
Отнюдь. Пониже чуть. Расслабься, кровельщик.
Вот чёрт! Из ковриков устроив логово,
У радиатора храпит чудовище.
И гром, и молния! Так перекрестимся.
На мир и род людской в сердцах досадуя,
Спускаем аспида пинками с лестницы.
— Изыди с глаз долой, исчадье адово.
Присев на лавочку, адепт обочины
Хлебнёт из горлышка водяры липовой,
Закусит (Бог послал сырок просроченный)
И, крякнув, выдохнет:"А не пошли бы вы?!"
У меня под дверью два раза ночевали бомжи. Я их кормила. Домашние ругали, мол, приучишь, он и поселится тут. Но они не котики, они не возвращались.
Хороший стих.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.