Что морщишься и кривишься, Господь?
Мы - лузеры, мы в мусоре, мы - сброд
Бредем дорогами разбитыми в аду,
Молитвы с мантрами тебе направив в уши,
Сними ушанку, старче, и послушай!
- Адью, Господь! - твердим тебе,
- Адью!
Иконы кроткие и плачут, и кровят,
И заслонить от скверны норовят,
Трепещет пред тобой огонь лампады.
А мы псалмов убийцы - стихогубы,
Косноязычны, богохульны, грубы,
Клубимся и стебаемся, как гады.
Архангел-прокурор и ангелы-менты!
Харэ базлать, базарить, всё - понты...
Вам не сыскать невинной здесь невесты.
В декрет монашки кинулись гурьбой
Они, о Господи, наполнены тобой.
А на кресте давно вакантно место.
Не стоит рисковать, даже если ты не веришь, не стоит так рисковать и писать плохо о Господе, а тем более, публиковать. Расстроил ты меня очень, Анатолий(( Ты же знаешь, как я тепло к тебе отношусь...
Каждому по вере его... Не суди и не судим будешь... и тд. А тепло твое чувствую. Спасибо!
Держись! У меня такие приступы тоски бывают... только Господь и помогает(
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
У всего есть предел: в том числе у печали.
Взгляд застревает в окне, точно лист - в ограде.
Можно налить воды. Позвенеть ключами.
Одиночество есть человек в квадрате.
Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Пустота раздвигается, как портьера.
Да и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Оттого-то Урания старше Клио.
Днем, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла,
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо - город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше, к югу,
то есть к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше - плывут линкоры,
и простор голубеет, как белье с кружевами.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.