Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог
Как в тысячах зеркал одной свечи,
размножившись, горение кричит -
саму себя себе напоминаю…
Не оттого ли я теперь немая
и спрятала от голоса ключи?
И затерялась связка тех ключей
в повторах, в отражениях клише,
в словах без назначения и цели…
Не потому ли в жизни, как на сцене,
я - текст чужой, и потому - ничей…?
Я тишиной пытаюсь пренебречь:
внутри страшнее штиль, желанней - смерч.
А ветер вновь обходит стороною...
Но лишь когда себе себя открою,
молчание моё освоит речь.