Четыре сезона войн. Без глупой лирики
на смену покрышек, одежды и обуви.
Кремлёвский будильник звонит -- перемирие.
Налей мне, валькирия, виски без содовой.
Шампанского? Жизнь, говоришь, станет радужней?
Забудь про войну. Разожжём её сызнова.
Захочешь, как завтра проснёмся, так сразу же
начнём с осаждения Внутренней Сызрани!
Монголия? Я рубежи ставлю русские.
Бери всю Монголию -- в жизнь не полезу я
(хотя и глаза подозрительно узкие).
Не смей, не смотри на меня, соболезнуя.
Твой взгляд мне пророчит беду и пленение.
А голову клонит, и говор гундосее.
Четыре сезона грядет отступление.
Прошу тебя, сдайся, любимая, осенью!
Пусть завтра война, на тебе, на мне иль еще на ком -
Мощнее орудий, чем наши глаза, наверное, не сыскать.
Во внутренней Сызрани снова дожди, а небо - как молоко.
Бои продолжаются. Осень - за нами, и некуда отступать.
спасиб!
Это круто.
пасиб, Володя!
Очень!
очень спасибо!
какая, однако, жестокость, заставлять любимую ждать осени в середине февраля!)
круто
так она ведь не сдается и сдачу ЛГ не принимает!) он понимает, что до осени она не выдохнется!)
Налей мне, валькирия, виски без содовой.
Какое классное! Вау!
спасибо!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
не чета голой мышце, волосу, багажу
под холодными буркалами, и не бздюме утряски
вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
не изнашивается в результате тренья
о разряженный воздух, но, близорук, из двух
зол выбирает большее: повторенье
некогда сказанного. Трезвая голова
сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
точно пластинка, стачивая слова,
и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
из заросшей извилины - как отдавая честь
наважденью в форме нехватки текста
при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
вещи, предметы, между собой столь тесно
связанные, что, норовя прослыть
подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
могла бы сделать еще один шаг и слить
их воедино: тум-тум фокстрота
с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
в крайнем случае. То есть повысить в ранге
достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
чешуя цвета консервной банки,
цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
чем увеличивает; вспомни размер зверей
в плейстоценовой чаще. Мы - только части
крупного целого, из коего вьется нить
к нам, как шнур телефона, от динозавра
оставляя простой позвоночник. Но позвонить
по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
где откликнется лишь инвалид - зане
потерявший конечность, подругу, душу
есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
как выползти из воды на сушу.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.