Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы — что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы - евреем
монголия по-прежнему внутри
и на каком со мной ни говори
пока я в ней я не пойму ни слова
смотри как я смотрю глазами внутрь
и каждое из наших тёплых утр
занесено снегами из другого
твой месяц о молочных двух рогах
вдруг с языка скользнёт — сагаалган
зардеются и заострятся скулы
мои у ритуального костра
на каплю молока тебе сестра
на каплю крови я тобой проснулась
раскатывать ли тесто на столе
врастать ли в мерзлоту и не стареть
или стареть запутывая корни
да так что только резать а не мыть
благополучно вышли из зимы
не мы но нам с тобой об этом помнить
Замечательный взгляд из Внутренней Монголии. Да и само стихо очень внутриощущенческое, какой-то прям душевный кул клевер
ЗЫ. Оч. понравились "молочные рожки" месяца. интересно, если их густо намазать мамалыгой, то можно ли будет изогнуть каким-нито каделябробобером? Вот бы еще как-то обыграть "творение" теста поярче. Ну, ладно
Спасибо!!)
молочные рожки - из истории сагаалгана. традиционные угощения из молока)
а из теста делают фигурку - которую после некоторых манипуляций сжигают на ритуальном костре)
Очень понравилось стихотворение. И слово "сагаалган" - красивое, красивое.
Спасибо большое!!
слово волшебное просто)
Добавила Ваш стих в избранное)
Большое спасибо! Очень признательна!)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.