Распинаю себя, почернев от глубокой печали,
В створе белых ворот на кровавых отсветах зари.
Без цепей сторожа, почему же вы мне не сказали,
Что команда дана «расстрелять», и уже было «три»?..
Я ни духом, ни сном! Я жила, как могла, как умела,
И бросала песок в ненасытную пасть бытия
Безнадежно, уныло… Команда уже прогремела!
Вороненое слово навылет ожгло. Знать и я –
Беспощадный тиран, я свой самый умелый убийца,
Распадаюсь на пазлы по швам не залеченных ран.
Иссыхаю под страхом былой нелюбви раствориться,
Тяжким камнем вины утяну в полный слез океан…
Боже! Где те хрустальные свежие горные реки?
Где сады для израненной ветрами нежной души,
Где титаны живут, а не жалкие горе-калеки?
Ты хоть чайки пером на бумаге реки напиши…
Вместе с солнцем проснусь прочитать твое вечное слово,
Я омою слезами из сердца проросший росток.
Осторожно к реке подхожу. Ты услышал! И снова
Вижу только ЛЮБОВЬ… этим словом исписан листок…
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
Между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой -
словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
