Я подобрал кота на улице, и я назвал его Отважным Лоцманом,
Он никогда не знал преград, всё время шёл вперёд,
Был прям и делал, что хотел, и я любил его, как сына собственного,
Когда на пыльной кухне мы встречали с ним очередной восход.
Мой кот любил поговорить, смотря в глаза серьёзно и внимательно,
О неоткрытых континентах и о кошке из соседнего двора,
Когда вечерняя заря замазывала небо красным шпателем,
А я смеялся и шутил, что кошка слишком для него стара.
А сколько жизни было в нём, в его горячем тельце искалеченном,
Которое швырнул на тротуар железный зверь, наполненный людьми!
Хирург сказал мне - "ты держись, твой верный кот не доживёт до вечера",
А я разбил ему лицо и всё кричал, чтоб не порол херни,
А ночью мерил коридор шагами непослушными и нервными,
Курил обрубки сигарет, молился за отважного кота,
И старый холодильник мой, заполненный кошачьими консервами,
Скулил тихонько от тоски и мерил ночь за мною по пятам.
Под утро Лоцман снился мне, и он сказал - "Хозяин, извини меня,
Хозяин, мне уже пора туда, куда уходят все пути".
Так начинался новый день, и крыши покрывались тонким инеем,
И врач из клиники сказал, что Лоцмана не удалось спасти.
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
