Я твой непрощённый, не твой наречённый,
не выстрадан гарью, но можно понять -
конечно извечное, сорвано стоном,
осталась секунда - и можно стрелять.
Улыбка лицо озарит, цыкни нервно,
прихлопни ладонью, глаза запрокинь
и вытяни палец, скажи мне, кто первый,
кого нанести на хламиды холстин
сетчатки гуашью и масляной краской
мазок за мазком, легким росчерком враз.
Из контура нежно.. Лицо или маска?
Дивится, моргает... Не кончен рассказ.
Ведь ты еще думаешь, чью мне доверить
судьбу или душу. Кого удержать.
Чьи мысли по капле забрать до потери
сознанья. Скажи мне, кого рисовать?
Чьи нервы-волокна разнять и запомнить,
картиной потом воплотить на стене?
Кого обессмертить, чей дух уже сломлен,
чья фреска сквозь кисть так стремится ко мне?
Давай же! Я так утомлен ожиданьем!
Я голоден, жаден до новых гостей...
Веди. Я исполню свой долг со стараньем.
Родным отдай золота тридцать горстей.
Ведь с каждым штрихом, за минутой минута,
из плоти на холст, с того света назад,
несутся, текут. И придут новым чудом.
В тот миг,
когда я
допишу
их глаза.
Боясь расплескать, проношу головную боль
в сером свете зимнего полдня вдоль
оловянной реки, уносящей грязь к океану,
разделившему нас с тем размахом, который глаз
убеждает в мелочных свойствах масс.
Как заметил гном великану.
В на попа поставленном царстве, где мощь крупиц
выражается дробью подметок и взглядом ниц,
испытующим прочность гравия в Новом Свете,
все, что помнит твердое тело pro
vita sua - чужого бедра тепло
да сухой букет на буфете.
Автостадо гремит; и глотает свой кислород,
схожий с локтем на вкус, углекислый рот;
свет лежит на зрачке, точно пыль на свечном огарке.
Голова болит, голова болит.
Ветер волосы шевелит
на больной голове моей в буром парке.
1974
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.