Ты: ещё не похожа снаружи на брошенных птиц,
У которых отняли и крылья, и гнёзда, и Север.
Я: уже не спешу подключать лихорадочно сервер,
Где безропотно падал с другими к ногам твоим ниц.
Мне уже всё равно, сколько женщин, мужчин и юнцов
Под твоими стихами готовы размазывать сопли.
Пусть не все у меня романтичные вирусы сдохли,
Но лекарство моё – «нелюбовь» – пострашнее стрельцов.
Я клянусь: отболею! Рассудочно стану здоров,
Перестану печатать «иди ты…» (и путь направлений),
И «люблю», и «безумно люблю»… (Вот те на – неврастеник!)
В общем так: я не буду ломать в этом омуте дров!
Я проснусь на рассвете, заспав все тревожные сны,
Первозданной росой омывая сердечные раны,
И вздохну… Извини, я всегда был немножечко странный,
И когда всё болит, мне лекарства от слёз не нужны.
Я хочу угореть от сжигающих температур,
Вплоть до треснувших губ и пергаментно-лопнувшей кожи.
Не звони. Не пиши. Мне уже ничего не поможет.
Видно карма такая: влюбляться в красавиц и дур!
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене...
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
21 января 1940
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
