Линии ржавые, хроники рыжие,
перед глазами разводы бесстыжие,
Тибром клянусь, глумясь с Тинто Брассом,
Тихо под Брагой с Луною выплясывал,
розою Тито одноразовой резали,
Бросовой Осью, как лезвие резвою,
не продавал как барыги на береге
детям Иосифа, полным истерики,
как оберег для плота корабельную
ель, не водил, не садил их на мели я.
Врать, перебрать, перебить - это может быть,
только за что эти молнии в кожанках,
молча по матери меня, к ватерлинии
приконопатили и легкое вскрыли мне,
в рост как коростой ракушками метили,
об днище скребли, недомученным встретили,
шеей свели с улыбкой палаческой -
блестящим мачете, с судьбою на мачте.
Есть иной, прекрасный мир,
где никто тебя не спросит
«сколько время, командир»,
забуревший глаз не скосит.
Как тебе, оригинал,
образец родных традиций?
Неужели знать не знал,
многоокой, многолицей
представляя жизнь из книг,
из полночных разговоров?
Да одно лицо у них.
Что ни город — дикий норов.
Кто, играя в города,
затмевал зубрил из класса,
крепко выучит Беда —
всё названье, дальше трасса.
Дальше больше — тишина.
И опять Беда, и снова
громыханье полотна,
дребезжанье остального.
Хочешь корки ледяной,
вечноцарской рюмку, хочешь?
Что же голову морочишь:
«мир прекрасный, мир иной».
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
