Однажды, в юности, со мной случилась забавная и поучительная история. Будучи уверенной, что «слон наступил мне на ухо», а в этом меня убедили близкие, кстати сказать, и сами, весьма, чуждые музыки, я махнула рукой на попытки приобщения к этому виду искусства, а, заодно, и ко всем прочим, связанными с ним, как то балет, опера и тому подобное. Ограничилась в увлечениях литературой, живописью, математикой, скалолазанием и литрболом.
Но, между тем, случай свёл меня с девушкой, милой, умной и музыкально «продвинутой». Мы подружились и дружим до сих пор. Вот тогда то, ещё в начале знакомства (не дружбы), и началось моё приобщение к музыке. Тамара, видимо, решила, что начинать надо с простенького и красочного. Потому она «оттащила» меня на «Лебединое озеро», предварительно рассказав много интересного о Чайковском. Стыдно признаться, но самое важное из рассказов, я, конечно, пропустила мимо моих убогих, «отдавленных» ушей.
Представление потрясло, обрушилось ярким комом на все пять чувств. Не шучу: и запахи, и тактильные ощущения в театре, набитом битком зрителями, особые. Нет, я не заплакала в конце, ибо молодые нервы, сами понимаете, подобны канатам, но, ей богу, слёзы были близко. Мы вышли из театра, вдохнули пряной питерской свежести. В голове слегка гудело. В животе подташнивало. Вечерний город явился вдруг необычным - нереальным, но и "острым" в чертах, огнях и звуках.
Тамара молчала, ожидая моего отклика. А я не знала, что сказать, понимая, высказаться надо. Ну, и, естественно, «разродилась» фразой, типа, «Томка, спасибо тебе, это классно». «Да» - ответила Томка – « мне тоже понравилось, особенно Одетта. Уж у неё точно нет остеохондроза, правда?». Я слегка оторопела, подумала неприязненно - вот дура… бесчувственное полено… Прошло немало времени после этого случая, пока до меня "дошёл", наконец, настоящий смысл её ответа.
А слух она у меня обнаружила, ага, только не такой как у всех, а какой-то особенный, редкий и замечательный, по её словам. И, кроме слуха, выискала ещё великое множество удивительных свойств, никому, правда, кроме неё незаметных.
Над желтизной правительственных зданий
Кружилась долго мутная метель,
И правовед опять садится в сани,
Широким жестом запахнув шинель.
Зимуют пароходы. На припеке
Зажглось каюты толстое стекло.
Чудовищна, как броненосец в доке, —
Россия отдыхает тяжело.
А над Невой — посольства полумира,
Адмиралтейство, солнце, тишина!
И государства жесткая порфира,
Как власяница грубая, бедна.
Тяжка обуза северного сноба —
Онегина старинная тоска;
На площади Сената — вал сугроба,
Дымок костра и холодок штыка...
Черпали воду ялики, и чайки
Морские посещали склад пеньки,
Где, продавая сбитень или сайки,
Лишь оперные бродят мужики.
Летит в туман моторов вереница;
Самолюбивый, скромный пешеход —
Чудак Евгений — бедности стыдится,
Бензин вдыхает и судьбу клянет!
Январь 1913, 1927
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
