- Розумієш, сонечко, я ж не дозволю тобі вийти з машини, допоки не переконаюся що за тобою хтось прийшов. Я ж не залишу тебе саму на трасі.
И ты понимаешь, ты действительно понимаешь. Понимаешь, что человек, которого видишь впервые в жизни беспокоится о тебе больше чем ты сама.
Сорокалетний, прокуренный дальнобойщик, руки которого уже практически подогнаны под форму руля, сидит и ждет пока за тобой придут. Сидит и ждет, потому что он Человек, потому что у него дома 16-ти летний сын, который через два года собирается поступать в институт, хотя на самом деле такой оболтус, что без папиных денег тут явно не обойтись. Сидит и ждет, потому что Человек, потому что тебе двадцать, у тебя ноги от ушей и 60-ти литровый рюкзак за спиной, а ему сорок и он за тебя боится. Да, боится. Он знает тебя последние 6 часов и действительно боится за тебя как за родную дочь.
И ты сидишь рядом с ним. В огромнейшей фуре. Рядом с практически не знакомым тебе человеком, которого уже почему-то по настоящему любишь. Сидишь и слушаешь дорогу.
Всего год назад ты даже представить себе такого не могла, даже не думалось о таком, а теперь почему-то – Да. Теперь почему-то ты, именно ты, с обгоревшим на солнце лицом, с обветренными губами, поднимаешь руку с выставленным вверх большим пальцем и ловишь себе попутку.
Ты разговариваешь на русском языке, тебе отвечают на украинском. Ты из Харькова, а он из Чернигова, но ты твердо знаешь, что тебя никогда не высадят из машины за твои политические или религиозные взгляды, ты знаешь что тебя довезут не смотря ни на что.
Наверное, новичкам и правда везет, а ты до сих пор считаешь себя новичком. Наверное, такая штука как «подорожня вдача» действительно существует.
Такая дорожная романтика, такая, необъятных размеров свобода, такое Что-то, которое невозможно описать словами, такое Что-то, которое можно только почувствовать. И это Что-то у тебя есть.
Боже, как же я не завидую людям, которые ни разу в своей жизни не слышали дорогу. Так, наверное, зрячий не завидует слепому, так, наверное, зрячий даже не представляет как жить, не видя мира вокруг себя.
Вот скромная приморская страна.
Свой снег, аэропорт и телефоны,
свои евреи. Бурый особняк
диктатора. И статуя певца,
отечество сравнившего с подругой,
в чем проявился пусть не тонкий вкус,
но знанье географии: южане
здесь по субботам ездят к северянам
и, возвращаясь под хмельком пешком,
порой на Запад забредают - тема
для скетча. Расстоянья таковы,
что здесь могли бы жить гермафродиты.
Весенний полдень. Лужи, облака,
бесчисленные ангелы на кровлях
бесчисленных костелов; человек
становится здесь жертвой толчеи
или деталью местного барокко.
2. Леиклос
Родиться бы сто лет назад
и сохнущей поверх перины
глазеть в окно и видеть сад,
кресты двуглавой Катарины;
стыдиться матери, икать
от наведенного лорнета,
тележку с рухлядью толкать
по желтым переулкам гетто;
вздыхать, накрывшись с головой,
о польских барышнях, к примеру;
дождаться Первой мировой
и пасть в Галиции - за Веру,
Царя, Отечество, - а нет,
так пейсы переделать в бачки
и перебраться в Новый Свет,
блюя в Атлантику от качки.
3. Кафе "Неринга"
Время уходит в Вильнюсе в дверь кафе,
провожаемо дребезгом блюдец, ножей и вилок,
и пространство, прищурившись, подшофе,
долго смотрит ему в затылок.
Потерявший изнанку пунцовый круг
замирает поверх черепичных кровель,
и кадык заостряется, точно вдруг
от лица остается всего лишь профиль.
И веления щучьего слыша речь,
подавальщица в кофточке из батиста
перебирает ногами, снятыми с плеч
местного футболиста.
4. Герб
Драконоборческий Егорий,
копье в горниле аллегорий
утратив, сохранил досель
коня и меч, и повсеместно
в Литве преследует он честно
другим не видимую цель.
Кого он, стиснув меч в ладони,
решил настичь? Предмет погони
скрыт за пределами герба.
Кого? Язычника? Гяура?
Не весь ли мир? Тогда не дура
была у Витовта губа.
5. Amicum-philosophum de melancholia, mania et plica polonica
Бессонница. Часть женщины. Стекло
полно рептилий, рвущихся наружу.
Безумье дня по мозжечку стекло
в затылок, где образовало лужу.
Чуть шевельнись - и ощутит нутро,
как некто в ледяную эту жижу
обмакивает острое перо
и медленно выводит "ненавижу"
по росписи, где каждая крива
извилина. Часть женщины в помаде
в слух запускает длинные слова,
как пятерню в завшивленные пряди.
И ты в потемках одинок и наг
на простыне, как Зодиака знак.
6. Palangen
Только море способно взглянуть в лицо
небу; и путник, сидящий в дюнах,
опускает глаза и сосет винцо,
как изгнанник-царь без орудий струнных.
Дом разграблен. Стада у него - свели.
Сына прячет пастух в глубине пещеры.
И теперь перед ним - только край земли,
и ступать по водам не хватит веры.
7. Dominikanaj
Сверни с проезжей части в полу-
слепой проулок и, войдя
в костел, пустой об эту пору,
сядь на скамью и, погодя,
в ушную раковину Бога,
закрытую для шума дня,
шепни всего четыре слога:
- Прости меня.
1971
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
