Яблоки, яблоки, яблоки. Раз в два года сестра и тётя стонут под тяжестью урожая. Раз в четыре года сестра принимает кардинальное решение и раздает яблоки не только самым близким, близким близких и уже просто знакомым (им тоже тяжело, и на нас они смотрят уже косо), но и всем подряд, в том числе и выставляет полные пакеты за калитку нашей старой, многострадальной, но большой и уютной дачи в ближнем обжитом Подмосковье… Ещё в саду есть крыжовник и смородина. Урожай ягод всё меньше и меньше, потому как никто ими не занимается… Они, в отличие от могутных яблонь, постепенно вымирают. Есть ещё вишня. Растёт уже сама по себе. Не понятно, почему и во имя чего. Растет себе и растет. И не смотрите на меня с укором! Я — не садовод-любитель, я — созерцатель и уже почти сторонний. А садовод давно живёт в Калифорнии. Впрочем, это совсем другая история. Ещё была слива…. Гордая. Она не цвела никогда. Большое уже было дерево, метра три. А слив не было. И, вдруг, как-то весной мы заметили сливку. Одну. Одну одинёшеньку. Всю весну и лето я за ней подглядывал. А слива постепенно обретала съедобную форму и соблазнительный цвет. Из маленького зелёного ядрышка с нездоровым налётом она превратилась в удлиненную желтовато-зелёную гордую фруктинку с прозрачной (ну, почти прозрачной) кожицей. Процесс шёл правильно и нас радовал. Разговоров вокруг сливки было множество и, наверное, каждый думал, как её делить. А ей было наплевать на нас — она росла и упивалась редкими для Подмосковья солнцем и жарой, выпавшими на тот год. Поливая изредка излишне щедрые яблони, я поил сливу гораздо более тщательно. Надо сказать, что в это время на даче я бывал уже наездами, почти как гость, поэтому в саду возился с огромным удовольствием.
А в середине лета, хотя нет, уже в августе, случилась сильная гроза. Ночью вдруг зазвенел звонок и всех нас разбудил. Это ветер порвал провода и сотворил короткое замыкание. Яблони метались в сполохах молний, сад стонал, стенал и бил ветками по стеклам. Но косой дождь и градины молотили по крыше так яростно, что наш старый дом кричал громче и испуганнее сада. Ему было страшно. Страшно и неуютно стало и нам. Но, чем ненастнее гроза, тем быстрее она кончается. Дверной звонок я обесточил до утра, ливень сошёл на нет, гроза ушла правее, погрохотала там и стихла вдали. Мы все успокоились и благополучно заснули.
Утром солнце пробралось в мокрый сад и не преминуло заглянуть в окно нашей спальни. А птичье пение просто защебетало мне все уши. Люблю просыпаться так. Окунаясь в ласковое солнечное утро. Я был первый, первый проснувшийся. Только выйдя на веранду и выглянув в сад, я вспомнил о ночной грозе. Несколько больших яблоневых веток было сломлено, а слива была расколота надвое. Обе половины лежали на земле друг напротив друга и топорщились ветками в голубое утреннее небо. Сливка висела на поваленной ветке в метре от земли. Я вышел в сад, сорвал её и съел.
Она была сладкая и спелая. Впрочем, слива как слива.
Животрепещущее.
Вспомнился случай из детства - папа увлекался прививками на яблонях, вот на одной из таких прививок выросло яблоко, за которым мы все неустанно наблюдали тоже. И чего-то ждали от него. Оно стало таким огромным, что треснуло и упало. Перезрело и на вкус оказалось сладким, но суховатым.
спасибо, Снех ) В том-то и дело - мы все чего-то ждем и на этом циклимся. А "в действительности все не так, как на самом деле"
Точный выстрел, Ник, прямо в сердце (мне). Сюжет и суперидея на пять с плюсом. Текст отлежится и усовершенствуешь "гораздо более тщательно".))) Однако, 25 и забираю. )
гораздо более тщательно, имеет место быть, и т.д. -- люблю подобное, грешен. А за суперидею спасибо! Такая оценка суперприятна!
Наташа права (не про сердце, конечно, да и она лукавит). Сюжет и идея. Проза - это твоё. Но "только выучиться ждать", вернее - выжидать, это тоже искусство. Понимаешь?
Хорошая миниатюра, да. Но, по правде, - с первого же абзаца - оченно предсказуема.
Не, Володь, не лукавлю.) Может потому, что не так уж искушена в литературных сюжетах, али подзабыла уже что-то. На память только дуб Балконского приходит (смысловая антитеза). Я не ожидала разлома (смерти) сливы, именно этот сюжетный (идейный) поворот попал точно в сердце (мне).
Неужели я фсё это написал вслух?)) А ведь хотел только потихоньку авторизоваться и незаметно взять в избранное)
Я про "лукавит" почему написал, Наташ. Да потому что, наоборот, считаю вас чертовски начитанной. Но если вы утверждаете, что кроме "Войны и мира" больше ничего не читали, и даже "Вишневый сад", то тогда ладно (шучу, конечно) )
А я почему-то, когда читал миниатюру, все думал - сливку автор убьет или таки всю сливу? А он взял и обоих прикончил)
Эх... грехи наши тяжкие...)
А у меня даже Вишневый сад в голове ни разу не промелькнул, когда писал. А ведь ассоциация, действительно, напрашивается. Наверное, дело в том, что здесь я о другом хотел сказать... Т.е. ассоциация есть, а аналогии нет )
Спасибо. Как говорят математики, с Вишневым садом была "неправомочная аналогия". Она, как правило, основывается на дедукции. Т.е. идея совсем другая у меня. Но, внешне, действительно, аналогия просматривается. Это я только сейчас понял, если честно. Не связывал, когда писал.
А косточку ты не проглотил? Это я, лев Николаевич Толстой тебя спрашиваю!
Очень. Кульминационная точка такая классная, как гвоздь в вечность)))
Неа, даже не поперхнулся, Левушка!
Ник, с Днюхой! Удачи тебе во всем.) И де ты?)
тута я! просто очень наскоками! ) Спасибо, Наташ! ). Я еще отвечу на ваш с Володей диалог. Просто это надо присесть на подольше )
отлежать и поправить - будет совсем хорошо.
сюжет нравится, исполнение тоже - лёгкое, без лишнего. и очень нравится концовка, такая самоуничтожающаяся, и в этом смак: "Она была сладкая и спелая. Впрочем, слива как слива."
да ради концовки, собственно говоря, и писалось.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Потому что искусство поэзии требует слов,
я - один из глухих, облысевших, угрюмых послов
второсортной державы, связавшейся с этой,-
не желая насиловать собственный мозг,
сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск
за вечерней газетой.
Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал
в этих грустных краях, чей эпиграф - победа зеркал,
при содействии луж порождает эффект изобилья.
Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя.
Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя,-
это чувство забыл я.
В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны,
стены тюрем, пальто, туалеты невест - белизны
новогодней, напитки, секундные стрелки.
Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей;
пуританские нравы. Белье. И в руках скрипачей -
деревянные грелки.
Этот край недвижим. Представляя объем валовой
чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой,
вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках.
Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь.
Даже стулья плетеные держатся здесь
на болтах и на гайках.
Только рыбы в морях знают цену свободе; но их
немота вынуждает нас как бы к созданью своих
этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом.
Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах,
свойства тех и других оно ищет в сырых овощах.
Кочет внемлет курантам.
Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав,
к сожалению, трудно. Красавице платье задрав,
видишь то, что искал, а не новые дивные дивы.
И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут,
но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут -
тут конец перспективы.
То ли карту Европы украли агенты властей,
то ль пятерка шестых остающихся в мире частей
чересчур далека. То ли некая добрая фея
надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу.
Сам себе наливаю кагор - не кричать же слугу -
да чешу котофея...
То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом,
то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом.
Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза,
паровоз с кораблем - все равно не сгоришь от стыда:
как и челн на воде, не оставит на рельсах следа
колесо паровоза.
Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"?
Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда,
обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе,
как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены;
но не спит. Ибо брезговать кумполом сны
продырявленным вправе.
Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те
времена, неспособные в общей своей слепоте
отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек.
Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть.
Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть,
чтоб спросить с тебя, Рюрик.
Зоркость этих времен - это зоркость к вещам тупика.
Не по древу умом растекаться пристало пока,
но плевком по стене. И не князя будить - динозавра.
Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера.
Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора
да зеленого лавра.
Декабрь 1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.