Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель
После того как я пересмотрел все лучшие фильмы из списка Всех Времён и Народов, мне стало грустно.
Пусто на душе стало. Я понял, что всё самое интересное в моей жизни, уже произошло.
И ожидать большего, уже не стоило...
И вот тогда вдруг неожиданно я завыл. Громко и протяжно, как одинокий беглый волк из лесной глухой чащи.
А гулкое эхо разнесло мою взорвавшуюся тоску по всему двадцатисемиэтажному, наспех отстроенному
из монолитного бетона дому.
Я выл закатив глаза, исступлённо исполняя финальное соло, как поют быть может свою последнюю песню
затерявшиеся где-то в глубоких оврагах, среди пустых и бесконечно заснеженных степей, холодной,
бескрайней средне-русской равнины, обречённые, отбившиеся от стаи псы.
Для них это как заключительный, ритуальный танец.
На мой вой тут же сбежались все жильцы. Простите, так уж получилось.
Они барабанили в дверь. Требовали прекратить выть. А кто-то сразу вызвал спасателей.
Дверь металлическую успешно взломали, а меня выволокли во двор прямо на грязный снег.
Я стоял посередине улицы, дрожал, а вокруг толпились люди. Некоторые жалели меня.
Было очень холодно. И я был страшно напуган.
Кто-то сказал; До чего довели, бедное создание.
А другой уточнил; Хозяин уехал когда ещё начинались первые праздники, и обещал вернуться к Старому Новому Году.
Вот видимо пёс и не выдержал долгой разлуки.
Т. Зимина, прелестное дитя.
Мать – инженер, а батюшка – учетчик.
Я, впрочем, их не видел никогда.
Была невпечатлительна. Хотя
на ней женился пограничный летчик.
Но это было после. А беда
с ней раньше приключилась. У нее
был родственник. Какой-то из райкома.
С машиною. А предки жили врозь.
У них там было, видимо, свое.
Машина – это было незнакомо.
Ну, с этого там все и началось.
Она переживала. Но потом
дела пошли как будто на поправку.
Вдали маячил сумрачный грузин.
Но вдруг он угодил в казенный дом.
Она же – отдала себя прилавку
в большой галантерейный магазин.
Белье, одеколоны, полотно
– ей нравилась вся эта атмосфера,
секреты и поклонники подруг.
Прохожие таращатся в окно.
Вдали – Дом Офицеров. Офицеры,
как птицы, с массой пуговиц, вокруг.
Тот летчик, возвратившись из небес,
приветствовал ее за миловидность.
Он сделал из шампанского салют.
Замужество. Однако в ВВС
ужасно уважается невинность,
возводится в какой-то абсолют.
И этот род схоластики виной
тому, что она чуть не утопилась.
Нашла уж мост, но грянула зима.
Канал покрылся коркой ледяной.
И вновь она к прилавку торопилась.
Ресницы опушила бахрома.
На пепельные волосы струит
сияние неоновая люстра.
Весна – и у распахнутых дверей
поток из покупателей бурлит.
Она стоит и в сумрачное русло
глядит из-за белья, как Лорелей.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
