Остановка в Барабаше. Надо выйти, покурить. (курят они все, я давно бросила, поэтому дышу воздухом где-нибудь подальше).
В среднюю дверь с трапом спускается старушка с клюкой. Странная. Лицо разрисованное, как детский опус, бровки черные в ниточку, губки красные. Так 3-летние дети маму рисуют на листе бумаги.
Блин, думаю я. Видимо низкая самооценка, или что похуже.
Приезжаем в ХЧ, и меня селят с ней в один номер. Блин, снова думаю я, вот это будет отпуск… Что же делать- то …
А делать ничего и не пришлось. Старуха оказалась милейшей интеллигентной дамой, очень воспитанной, и мы с ней даже подружились.
Когда я задержалась однажды до 4 утра на танцульках, она чуть не организовада розыск. Я ей объяснила, что встретила знакомых девчонок, а одна из них только что вернулась из Иерусалима. Поэтому поехали все вместе в ночной ресторан слушать впечатления.
Она была оч удивлена. «Ой, здесь что, и вправду есть ночная жизнь?»
В последний день она попросила меня пойти с ней в магазин, посмотреть куртку для мужа. То есть я была консультантом..
Она с этой своей клюшкой оступилась на ступеньках, хорошо что я вовремя среагировала и успела ее поймать… Блин, мне до сих пор страшно подумать, «а если б не было меня»…
Лариса, говорю я ей, (ей слегка за 70, но она настояла на «Ларисе») вы тааааак меня напугали..
Милейшая интеллигентная дама оказалась родом из многодетной семьи то ли Биробиджана, то ли Сковородино, сейчас не припомню уже. Но она была настолько голубой крови в общении, что я даже не сомневаюсь, что бабушка где-то таки согрешила с водолазом…
ЗЫ. Надо найти телефончик, позвонить
ЗЫ2. Первые впечатления могут быть обманчивы…
ЗЫ3. Ничерта я в людях не понимаю, хреновый психолог
Доносились гудки
с отдаленной пристани.
Замутило дождями
Неба холодную просинь,
Мотыльки над водою,
усыпанной желтыми листьями,
Не мелькали уже — надвигалась осень...
Было тихо, и вдруг
будто где-то заплакали, —
Это ветер и сад.
Это ветер гонялся за листьями,
Городок засыпал,
и мигали бакены
Так печально в ту ночь у пристани.
У церковных берез,
почерневших от древности,
Мы прощались,
и пусть,
опьяняясь чинариком,
Кто-то в сумраке,
злой от обиды и ревности,
Все мешал нам тогда одиноким фонариком.
Пароход загудел,
возвещая отплытие вдаль!
Вновь прощались с тобой
У какой-то кирпичной оградины,
Не забыть, как матрос,
увеличивший нашу печаль,
– Проходите! — сказал.
– Проходите скорее, граждане! —
Я прошел. И тотчас,
всколыхнувши затопленный плес,
Пароход зашумел,
Напрягаясь, захлопал колесами...
Сколько лет пронеслось!
Сколько вьюг отсвистело и гроз!
Как ты, милая, там, за березами?
1968
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.