Я с размаху плюхнулся на диван, отсоединил микрочип от новостного портала и чётко произнёс: "Погнали домой, Кити!" Слабое гудение и приятная прохлада подсказали, что я был услышан, и Кити включила вентиляцию дивана. При этом воздух заботливо втягивался сквозь перфорированную кожу, а не выдувался в меня (я только недавно узнал, что так делают, чтобы сидящий не простудился в летнюю жару). Потом я почувствовал, что спинка дивана прижалась ко мне и понял, что мы тронулись. Окна были затемнены, и я не видел, что происходит вовне салона.
— Сделай прозрачно!
— Ник, мы не нарушаем или просто не хотим попадаться?
— Кити, уже сто раз говорил, плюс восемьдесят км в час — никто не остановит. Даже не спрашивай. Всюду плюсуй семьдесят пять к ограничению и лети, давай уже!
— Ник, я обязана спросить каждый раз, когда ты садишься. Ещё скажи спасибо, что мы придумали форму, которая позволяет мне задать этот вопрос! Иначе каждый раз, когда я не получала бы твоё прямое указание, мы тупо летели бы медленней мухи до того момента, как ты не осознаешь этот факт и не рявкнешь, чтоб я прибавила!
— Дай мне хоть поворчать и не зачитывай свои обязанности! Знаю я, знаю. Сама же сказала "мы придумали". Мы, а не ты.
Надо же, муха. Сказанула! Совсем очеловечилась!
— А ведь тебе тоже нравится скорость? — осенило меня.
— Просто мне хочется побыстрей от тебя избавиться!
— Ты сейчас улыбаешься, я знаю!
— Я не умею улыбаться, невыносимый человек!
— Ну, ты же шутишь сейчас со мной?
— Какие-то элементы юмора заложены в программу, но могу иногда и не попасть. Но твоя программа ещё хуже, просто ты не замечаешь. Так что, да, шучу.
— Ага, бугагашеньки. Сарказм, однако! Скажи, о умнейшая из машин, а как ты просчитываешь маршрут, смотришь за трассой и ещё со мной без умолку трындишь? И при этом я знаю, что ты уже подготавливаешь Дом к моему приезду. Ведь воздушные трассы такие непростые...
Надо сказать, воздушные дороги, действительно, гораздо более сложные, чем земные и подземные, и людям водить карфлаи на некоторых участках уже категорически запрещено. Начнём с того, что они, то бишь трассы, трехмерные и невидимые, хотя и расчерчены радиомаячками и лазерами не хуже подземных. Я не могу, например, лететь по желанию ниже или выше трассы — там другие дороги и развязки. Выбрав неправильный уровень, я могу проделать путь вдвое и втрое больше нужного, потому как с этого уровня не будет выхода на мою земную остановку или будет кружной путь к ней. Перестраиваться можно только в специальных коридорах. В одних (синеньких) - только вверх, в других (зелёненьких) - только вниз. Синенькие и зелёненькие — потому что порталы подсвечены этими цветами. Разворот и поворот всегда связаны с перестроением вверх или вниз и происходят на полпути перестроения. Есть ярко-синие и ярко-зелёные коридоры, в которых я могу перестраиваться на два ряда сразу. Есть лифты. Они тоже синие и зеленые, но постоянно мерцают. Перед ними всегда есть стоп-линия. Только полностью сбросив скорость, можно въехать в лифт. Движение с земли для карфлая всегда начинается лифтом или коридором вверх — синим (по цвету неба), а для простого кара — лифтом или коридором вниз — зеленым (по цвету травы). По поверхности уже лет двадцать как запрещено передвигаться в карах. Только пешеходы. Только жильё, сады, парки, прогулочные зоны велосипедные, самокатные и уницикловые дорожки... Да, если уж о дорожках! Еще самодвижущиеся дорожки-эскалаторы и ленты-траспортёры. А в воздухе и под землёй есть еще красные порталы...
— Ник, ты что замолчал?
— Да так, задумался. Дай порулить, Кити!
— Ник, ты же знаешь, тебе нельзя! мало того, что вам, людям в центре вообще нельзя за руль, так у тебя еще и права отобрали.
— Да, отобрали... — смирился я (ох уж эти красные порталы).
Я сел поудобней и запрокинул голову вверх. Усталость начала постепенно уходить. В вечернем угасающем небе маячки коридоров, лазерные подсветки трасс и фары флаев смешивались с зажигающимися звёздами. На верхних трассах всегда небо темнее, а звёзды ярче…
Гай-до и Алиса). "Девочка, с которой ничего не случится", "Сто лет вперед" и т.д. Помню, даже не спала, пока читала. У меня Булычёва не было, просила книги у подружки из соседнего подъезда.
КреативныйИнТеллектомобИль (Кити).
Затягивает. Вербер похоже затягивает.
нееее, Кити у меня с Долли ассоциируется. Со Стивой ))) с Облонскими. ну... и еще кое с кем )
А Булычева (не поверишь!) читал, но не про Алису с мелафоном (смотрел). И Вербера не... А ты, однако, фантаст-ическая девушка!
Можно еще попробовать "Астровитянку" Н.Горькавого, если с Булычевым не получилось. Хотя бы первую повесть.
Наверное, поздновато? ))
В самый раз)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Я посетил тебя, пленительная сень,
Не в дни веселые живительного Мая,
Когда, зелеными ветвями помавая,
Манишь ты путника в свою густую тень;
Когда ты веешь ароматом
Тобою бережно взлелеянных цветов:
Под очарованный твой кров
Замедлил я моим возвратом.
В осенней наготе стояли дерева
И неприветливо чернели;
Хрустела под ногой замерзлая трава,
И листья мертвые, волнуяся, шумели.
С прохладой резкою дышал
В лицо мне запах увяданья;
Но не весеннего убранства я искал,
А прошлых лет воспоминанья.
Душой задумчивый, медлительно я шел
С годов младенческих знакомыми тропами;
Художник опытный их некогда провел.
Увы, рука его изглажена годами!
Стези заглохшие, мечтаешь, пешеход
Случайно протоптал. Сошел я в дол заветный,
Дол, первых дум моих лелеятель приветный!
Пруда знакомого искал красивых вод,
Искал прыгучих вод мне памятной каскады:
Там, думал я, к душе моей
Толпою полетят виденья прежних дней...
Вотще! лишенные хранительной преграды,
Далече воды утекли,
Их ложе поросло травою,
Приют хозяйственный в нем улья обрели,
И легкая тропа исчезла предо мною.
Ни в чем знакомого мой взор не обретал!
Но вот, по-прежнему, лесистым косогором,
Дорожка смелая ведет меня... обвал
Вдруг поглотил ее... Я стал
И глубь нежданную измерил грустным взором.
С недоумением искал другой тропы.
Иду я: где беседка тлеет,
И в прахе перед ней лежат ее столпы,
Где остов мостика дряхлеет.
И ты, величественный грот,
Тяжело-каменный, постигнут разрушеньем
И угрожаешь уж паденьем,
Бывало, в летний зной прохлады полный свод!
Что ж? пусть минувшее минуло сном летучим!
Еще прекрасен ты, заглохший Элизей.
И обаянием могучим
Исполнен для души моей.
Тот не был мыслию, тот не был сердцем хладен,
Кто, безымянной неги жаден,
Их своенравный бег тропам сим указал,
Кто, преклоняя слух к таинственному шуму
Сих кленов, сих дубов, в душе своей питал
Ему сочувственную думу.
Давно кругом меня о нем умолкнул слух,
Прияла прах его далекая могила,
Мне память образа его не сохранила,
Но здесь еще живет его доступный дух;
Здесь, друг мечтанья и природы,
Я познаю его вполне:
Он вдохновением волнуется во мне,
Он славить мне велит леса, долины, воды;
Он убедительно пророчит мне страну,
Где я наследую несрочную весну,
Где разрушения следов я не примечу,
Где в сладостной сени невянущих дубров,
У нескудеющих ручьев,
Я тень священную мне встречу.
1834
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.