Жара. Августовская жара на Кубани. Не пекло, от которого можно укрыться в тени, где +39, а всеобъемлющая тягучая, текучая, безмолвная жара. Она не жжёт доменно, целенаправленно, как на открытом разящем солнце, а распространена, повсеместно, равномерно и мягко, как лунный, но раскалённый свет, и давит невесомой воздушной массой каждый квадратный сантиметр твоей обнажённой, равно как и закрытой одеждой кожи. Существо твоё сопротивляется, защищается, выделяя обильный пот, но не может противостоять жаре при дыхании, обжигая сохнущие губы, ноздри, гортань и лёгкие...
В городе снаружи раскалено всё – и бетон под ногами, и стены каменных домов, и стёкла витрин, и рекламные щиты, и бензино-газо-электротранспорт на улицах и остановках, и сами навесы вместе с металлическими стояками этих остановок. Да что говорить о неодушевлённых предметах: кажется, что горячи даже стволы, ветки и листья ухоженных деревьев!
И ты смачиваешь рот всевозможными напитками, заглатывая их литрами внутрь своего естества, чтоб охладить его. Но это спасает ненадолго: ведь вместе с воздухом накалены и ветерки - естественные или рождённые движением автотранспорта, как жаровейны и все тенистые места на твоём пути. И только внутри магазинов и учреждений, где работают кондиционеры, можно поблаженствовать от искусственной прохлады.
И ты, мечтатель заезжий, бесприютный, полжизни отдал бы сейчас за то, чтобы окунуться в блекло-голубой хрусталь азовской волны под Темрюком, или в насыщенно-синюю купель Чёрного моря под Таманью. Или, мечтатель, хотя бы принять обыкновенный душ за который полжизни многовато, но вот в денежном эквиваленте, ей-богу, не пожалел бы и тысячной рублёвой купюры!..
Жарынь-жара на Кубани.
До восхода успели одеться,
За едой второпях рассвело.
На крыльцо выносили Младенца,
Подавали Марии в седло.
И шагнул за ворота Иосиф,
Мимолетного взгляда не бросив
На глухое спросонок село.
Петухи отгорланили зорю,
Гарнизону вручили приказ.
И вошли в обреченную зону,
Облеченные сталью кирас.
Вифлеем пробуждался дворами,
И привычно младенцы орали,
Как и в прежние годы не раз.
Поначалу входили, робея,
Ковыряли копьем как-нибудь.
И бросалась, рыча, Ниобея,
Словно рысь, на железную грудь.
И, обрызганы соком соленым,
По ребячьим мозгам несмышленым
Пролагали отчетливый путь
Виноградари царского сада,
Трудолюбием поражены.
А Иосиф семейное стадо
Уводил по тропе тишины,
По дороге, петляющей круто,
Предъявляя агентам "Сохнута"
Долгожданную визу Жены.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.