На главнуюОбратная связьКарта сайта
Сегодня
29 марта 2024 г.

Водка белая, но красит нос и чернит репутацию

(Антон Чехов)

Проза

Все произведения   Избранное - Серебро   Избранное - Золото

К списку произведений

из цикла "Дом на Меже"

Дом на Меже. Часть вторая. Баронский Парк. Глава 10

10. Дед
Род и впрямь собирался…
Мать Рая перестирывала залежалое постельное бельё, мыла окна и полы. Вынула из шкафов для торжественных случаев хранимую посуду. Я помогал, Полька кобенилась, но тоже участвовала – сервиз побила наполовину. Фыркнула и умотала со словами:
– На счастье! Всё, меня тут больше нет!
Ноябрь ещё потягивался в крайних солнечных деньках, когда Межичи начали съезжаться.
К нам полетели мейлы. Одни сообщали дату приезда, другие требовали ответа по мёртвой луне: спроси то, вызнай другое у деда. Чтобы не забыть, я по живой луне вопрос распечатывал крупным шрифтом, затем отдавал ему. Дед кряхтел, ворчал:
– Хм, не знаю, не знаю…
На чём всё и заканчивалось.
Но через раз я обнаруживал на обороте листа его корявые буквы. Запомнив дословно, по живой луне я оправлял ответ электронной почтой. Нередко латиницей, бывало и кириллицей со значками, на устаревшем языке… Тогда зарисовывал по памяти, отправлял картинкой. Я удивлялся: дед, вроде как, образование имел не среднее даже, а начальное. Плотник он. Странно и то, насколько часто просили узнать адрес в другой стране… Дед всю жизнь в нашем городишке прожил. Так или иначе, поддержание этой переписки стало моей обязанностью.
---------------------
Разгадка лежала на поверхности. Я без задней мысли однажды Ярика спрашиваю:
– Что дед мастерил-то, пока меня не было?
Ярик:
– Да я и не видел его. Как с твоей бумагой ухромал, так сегодня за полночь вернулся.
О? Такая простая мысль не приходила мне в голову! У нас в доме часто гостят мёртвые, отчего же дед не может навестить старых знакомцев?
Так, да не так! Если по роду идти, заковыристей получается. Мертвецы видят лишь тех, с кем были знакомы при жизни, ок. Дед знает свой, тоже ограниченный круг: мать и отца, родню вплоть до прадеда, соседей, как минимум… А прадед – тем же манером вглубь веков. Так вот с кем живые через меня переписываются!
Где же они находятся сейчас, прадеды и прабабки? Тоже здесь? В эту самую минуту? Что-то не складывается…
Напротив, отлично складывается! Под девяносто ему было, когда дед помер и, как это бывает, в последние годы слегка чудил. Мог заблудиться в доме, бормотал сам с собой. Эта же манера по мёртвой луне даже мало-мальски не привлекла моего внимания, а зря. Не с собой он бормотал! Ярик понял, а я упустил как-то.
Щас я деда-то прищучу за хвост! Всё для других, а мне ведь тоже кое-что интересно!
---------------------
– Дед, спроси мне про Агнешку!
Дед покряхтел, горбушку отрезал и корявыми пальцами мякиш вынимает. Корки складывает в карман, на реку с ними пойдёт, кормить уток своего последнего лета. Мёртвые утки долго не живут.
– Что ж тебе надо-то? Намедни ведь, что было, всё рассказал.
– Не скажи, а спроси! Подробней. С кем ты шушукаешься? У них спроси, кто сам лично Агнешку видел.
Дед косится на меня:
– Да погоди ты, чего мельтешишь. Вот Слава Румын приедет. Буду я тут ради твоих капризов…
Едва не дословно за отцом повторил.
Славу Брандмейстера, Румына, я почти не помню. Знаю, что из тех, кто за границей сильно поднялся. Образованный. Наши его уважают. Румын – это прозвище. Межичи хоть кто бывают, город не одному и не двум государствам принадлежал. В школе его историю в культ возводят: откуда что пошло. У нас дома всегда с презрением относились: «Мы – Межичи, точка».
– Сопля такая, – дед по-доброму, это у него не ругательство, – тут Лесник тебе привет передаёт. Во, пальцем грозит, чтобы ты покойников за глупостями не тревожил.
---------------------
Голова болит… Гулко… Не надо было…
Может, лично для меня смерти и нет, но сама по себе она ещё как есть и уходит в неизмеримую глубину. Она похожа на туннельную бездну. Снаружи отсутствует, а изнутри – глотка. Обрубленной шеей раскрывается, пищеводом спирально уходит под землю и всё время немножко сглатывает. Целиком собой сглатывает, опрокидывая эхо по винтовой лестнице глотки.
Мутно и жутко в голове...
Меня не видят, но им и не требуется. Они молчат, как бездонный барабан. Мой язык лепечет, как осина в затишье:
– С Агнешкой что стало? Что было в записке? Как выглядела, какой была?
Дед глаза прикрыл, губами не шевелит, всхрапывает.
Под звуки больших глотков слова огромными пузырями выходят из-под ног, идут не в уши, а в подошвы и ударяются в нёбо. Кислый, металлический привкус во рту.
– Неграмотные. Все. Тех годов.
Дед подхватывает потустороннюю речь, продолжает через гулкие паузы:
– Агнешка. Немая была. Напугалась. По малолетству. Редко скажет: пирожок дай. Выросла. Совсем замолчала.
Пузырь дрожит, поднимаясь, а его смертью сглатывает. Он поднимается… А его по спирали вниз сглатывает. Он обратно… Пузырь бьёт в подошвы, током проходит по телу, распластывается о черепной свод и выталкивает слова:
– Вечер. Пришла. Весёлая. Говорит: полька! Вот как умею! Танцует.
– Дед, я пас…
Дед замолкает и словно мякиш жуёт.
Оно и не было, а закончилось.
---------------------
– Полюбопытствовал? Доволен? – с прищуром.
Я за голову держусь:
– Ехидничаешь? Я что-то не то делаю?
– Хм, хм… Так ведь и тебе ничего плохого не сделали.
Звучало как: спасибо скажи. Да и слова шли через небольшое, захлёбывающееся эхо.


Автор:agerise
Опубликовано:12.12.2019 10:26
Просмотров:1581
Рейтинг:0
Комментариев:0
Добавили в Избранное:0

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться

Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Поиск по сайту

Новая Хоккура

Произведение Осени 2019

Мастер Осени 2019

Камертон