Расплавился июль на горизонте,
а я читаю письма из зимы
/Зима 5.Tebura/
Пространство пахнет пылью и полынью —
То прошлое немытое горчит.
И хочется зарыться в свежесть снега,
Обжечься, задохнуться, кратко… взвизгнуть,
Упасть на спину, циркулем-руками
Ритмично крылья ангела чертить.
Наполниться, как шар воздушный, гелем
И медленно, восторженно взлетать…
Внизу в кафе густой бразильский кофе,
И двое выдыхают звуки речи
В еловые мохнатые горшки.
Трещит, грозя сломаться, хрупкий воздух
Под тяжестью календ начала года
И радость наполняет тихо грудь.
Искрится вечер сочными огнями,
Рождаются безумные надежды.
Начертанный в снегу забытый ангел
Застыл в полете княжичем-шмелём.
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
