ЧИП (часть третья)

Стоун слушал пожилого доктора. Слушал очень внимательно, и его мысли постепенно растворялись в рассказе. За это время старик не спеша заварил чаю, налил в две аккуратных фарфоровых чашки, себе и детективу. Сам Стоун поймал себя на мысли, что забыл ощущения от живой беседы со свидетелем, каково это - слушать, а не просто снимать показания.
Доктор не устанавливал себе ЧИП, и просто не мог передать воспоминания каким-то другим способом, кроме рассказа. Он вообще не считал это изобретение чем-то революционным. Полезным - да, без сомнения. Но устанавливать себе не хотел, и на то были свои причины. Он уже давно жил в уединении, об изменениях в мире узнавал из газет. Обычных, напечатанных на тонкой сероватой бумаге, которые уже почти никто не выписывал. Телевизором он не пользовался, предпочитая всем информационным благам современного общества старые бумажные книги. Не было у него и телефона. Он так и считал, что звонить ему было некому, а если вдруг кому-то понадобится - всегда можно было приехать, старик был рад гостям. Он предпочитал общение с живым человеком, а не с пластиковой трубкой и раздающимся в ней голосом, измененным статичными помехами.
Сейчас его гостем был Стоун, и доктор рассказывал ему историю…
******

Аманда поступила в нашу клинику после несчастного случая, произошедшего с её отцом. У полиции, конечно, были разные предположения, но доказать они ничего не могли. Поэтому девочку отправили в психиатрическую клинику для проведения экспертизы и, возможно, лечения. Разумеется, это было причиной, и не более. Просто никому не хотелось с ней заниматься. Оставшаяся без родителей пятнадцатилетняя девочка-подросток, социально не приспособленная, забитая – кому она была нужна.
Когда Аманда попала к нам, выглядела она очень плохо. Практически не разговаривала, часто отказывалась от еды, постоянно сидела в одиночестве, никого к себе не подпускала. Конечно, в практике встречались подобные случаи. Постепенно контакт с ней наладился, она стала общаться со мной, с персоналом, иногда с другими пациентами. Но происходило это довольно медленно, к концу первого года её пребывания. Однажды, во время нашего сеанса терапии, она призналась, что у неё есть тайна. Тайна, которую она тщательно скрывала, но которая была мучением и для неё самой.
Она призналась, что у неё бывают провалы в памяти. Длятся они всегда разное время, возникают спонтанно, и она совершенно не помнит, что делает в тот момент. Но что-то определенно происходит. Когда она приходит в себя, оказывается, что она может находиться где-то в другом месте, или делать то, что не собиралась.
Она рассказала, что всё началось после смерти матери, когда кто-то убил её. И она постоянно чувствует вину, что не помнит, кто это сделал, хотя сама находилась рядом. В дальнейшем, такие провалы стали возникать у неё по несколько раз в год, а последний раз – во время смерти отца. Но за последний год провалы не развивались совсем, и поэтому она решилась мне об этом рассказать.
Она доверилась мне, и попросила только об одном. Чтобы я её обследовал, как можно более тщательно. Она была уже достаточно взрослой, и начинала рассматривать свои перспективы на будущее. Дело в том, объяснила она, что ей нужно знать, чем она больна, и больна ли вообще. Она хотела чего-то добиться в жизни, но время показывало, что обычному человеку, без ЧИПа, всё сложнее и сложнее устроиться и найти достойное место в этом мире. Не многие знают, потому что никогда не касались этого вопроса: нельзя устанавливать ЧИП людям с психическими заболеваниями. На ранних стадиях тестирования, еще первого поколения преобразователей, среди группы добровольцев оказались несколько людей, страдавших раздвоением личности. Эти подопытные находились под пристальным вниманием. Предполагалось, что с ними будет не всё гладко. В теории, у такого человека две личности, соответственно, два набора воспоминаний, жизненного опыта, эмоций и прочего. А при записи в память всего происходящего может произойти какой-нибудь сбой, и одна личность увидит воспоминания другой. Конечно, оставалась небольшая вероятность, что мозг справится, и всё будет в порядке. Но получилось так, как и ожидалось: у этой группы людей постепенно наступало ухудшение психического состояния, появилась агрессия к окружающим, паранойя. Они становились отчужденными, общаться с ними стало опасно, можно было пострадать. В итоге всю группу отправили на лечение в психиатрическую клинику. В нашу клинику, именно поэтому я об этом знаю. В итоге, все они так или иначе погибли. Кто-то наложил на себя руки, кто-то просто отрешился от всего вокруг, переставал общаться, реагировать на окружающих, прекращал есть и погибал от истощения.
Аманда хотела раз и навсегда выяснить свои перспективы в этом мире. Она понимала, что если ей нельзя будет установить ЧИП, то она ничего не добьется. Даже если схитрить и подделать документы, всё равно её разум не выдержит, и будет только хуже.
Я начал обследовать её. В течение последующих двух лет мы с ней проделали очень много работы. Долго беседовали, изо дня в день, проводили огромное количество обследований и тестов. Даже моделировали разные жизненные ситуации. Но в итоге ничего так и не нашли. В конце концов, я пришел к определенному выводу. Это была или нечастая форма эпилепсии, так называемая височная эпилепсия. В этом состоянии человек может не контролировать себя, совершать сложные действия, ходить, иногда говорить. Потом, после окончания приступа он ничего не помнит, провалы таким образом объясняются. Другой вариант, что это на самом деле могло быть расщепление личности. Но её другое «Я» себя никак не проявляла в течение трех лет. И подобных провалов я у неё никогда не видел. А с юридической стороны вопроса - если подобные состояния не развиваются в течение двух лет, то это состояние принято считать стойкой клинической ремиссией, в результате все ограничения на установку ЧИПов снимаются. В итоге получилось, что Аманда была признана здоровой, я со спокойной душой дал своё заключение о её психической стабильности, и она благополучно покинула наше заведение. Вот и всё, что я знаю о ней, детектив.
******

За время этого монолога Стоун сидел в кресле, внимательно слушал, не перебивая доктора, иногда делая глоток чая. Ближе к окончанию он погрузился куда-то в себя, скрестил руки на груди, но тем не менее продолжал слушать своего собеседника. И вот, после окончания рассказа он вновь поднял глаза и спросил: - Часто ли вы в своей практике работали со случаями освидетельствования годности к установке ЧИПов?
Тот вспоминал ненадолго, и ответил: - Нет, это был первый и единственный раз.
Детектив вновь задумался, затем спросил:
- Что вы можете сказать об Аманде? Какой она человек?
- Насколько я помню – ответил доктор, - человеком она была спокойным, уравновешенным, скромным и тихим. Вполне адекватна в суждениях, даже в свои пятнадцать лет она рассуждала как взрослая. Никакой агрессии с её стороны никогда замечено не было. Но разумеется, это та личность, которую я знал. Если вдруг её провалы в памяти вернулись, возможно, что-то их спровоцировало.
Стоун подался чуть вперёд.
- А что могло повлиять на появление этих вещей?
Старик взял в руки чашку, сделал глоток.
- Если это была эпилепсия, то спровоцировать могло какой-то напряжение, перегрузка, стресс, недосыпание или что-то подобное. А если это было расщепление личности, то как правило, второй вариант «Я» формируется на фоне чего-нибудь, не просто так, из воздуха. Скорее всего, это следы старой психологической травмы. А провоцирующим моментом в этом случае будет выступать то, что позволило этой личности появиться. Насколько я помню, провалы в памяти у неё начались, когда погибла её мать. Доказать не смогли, но подозревали отца. Вполне возможно, что эта личность появилась как способ защититься от той угрозы. Потому что сама Аманда сказать не могла, как она возникает. Она не помнила событий, предшествующих провалам в памяти, так называемая ретроградная амнезия. Может быть…, может быть её отец был действительно виновен. Может быть, он действительно убил её мать. И возможно, хотел убить и Аманду. Девочке пришлось защищаться. Но так как восьмилетняя девочка не может защитить себя от взрослого мужчины, появилась вторая личность, более сильная, более агрессивная, более яростная. Когда человек в ярости, силы его возрастают многократно. Вполне возможно, это был провоцирующий момент. Но в наших экспериментах мы никогда не допускали возникновение угрозы для Аманды. Возможно, она это чувствовала подсознательно, и вторая личность не могла проснуться. А то, что случилось сейчас, я имею в виду, ваше текущее расследование… Сложно сказать, возможно она почувствовала какую-то смертельную угрозу, и поэтому вторая личность пробудилась. Но это только лишь мои догадки и предположения.
Детектив помолчал несколько секунд, поднялся с кресла, произнёс:
- Большое спасибо за уделенное мне время, за полезную информацию. Будем работать дальше.
Доктор наклонил голову в знак почтения, они пожали друг другу руки. Стоун направился в прихожую, открыл входную дверь и вышел на улицу.
******
***продолжение_следует***

Опубликовано:	02.03.2016 22:16
Просмотров:	2164
Рейтинг:	0
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

ЧИП (часть третья)

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться