|
|
Дайте мне хоть грязную лужу, да чтобы в ней правда была, поэзия, а поэзия во всем может быть, это дело художника (Павел Третьяков)
Все произведения автора
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - Золото Хоккура
К списку произведений автора Проза
| из цикла "Исторический роман" | За чертой Ойкумены. гл.2 "За Доном" | За Доном
Курган киммеров
Они ехали на запах дыма голодные, уставшие, продрогшие до костей. Этот горьковатый противный запах горевшего хвороста, коровьего помета и костей животных сулил отдых, тепло и пищу. Кони тоже устали, шли вяло, то и дело останавливались, упрямились и недовольно фыркали, скалили зубы, когда их понукали.
Из последних сил преодолели небольшую возвышенность. Перед путниками открылась все та же бескрайняя степь: зелено-желтая равнина – глазу не за что зацепиться. Где-то далеко ее край смыкалась с небом ровной полосой.
Обогнув холм, увидели в двух полетах стрелы несколько кособоких кибиток с войлочным верхом. Рядом паслось стадо низкорослых лошадок и с десяток рыжих коров. К путникам бросились с лаем две большие лохматые собаки. Репейник бесстрашно кинулся навстречу и подмял под себя самого злого пса. Второй, помоложе и трусливей не решался ввязываться в драку, а только прыгал вокруг, и лаял.
- Репейник, оставь его, - крикнул Исмен.
Псы разошлись, все еще огрызаясь.
Становище зашевелилось. Человек десять мужчин с копьями преградили дорогу. Кочевники приземистые, коренастые, в длинных кожаных куртках. На головах островерхие шапки из овчины, шерстью внутрь. На ногах высокая мягкая обувь. Голенища перетянуты крест накрест тонкими ремешками. Из кибиток выглядывали женщины. В руках они держали луки.
- Сколоты? – с едва скрываемым страхом спросил Исмен.
- Они, - спокойно кивнул Фидар. – Да ты не бойся. Видишь, обыкновенные кочевники. – Развел в сторону руки с открытыми ладонями и громко крикнул: - Мы с миром!
Один из кочевников, крепкий старик с косматыми седыми бровями и такой же белесой бородой вышел вперед. Оглядел путников с ног до головы. Особенно внимательно зацепился взглядом за дорогое оружие. На его суровом обветренном лице отразилось сомнение: сразу и не понять – что за люди. Если по одежде судить – голь восьминогая. А кони породистые, дорогие. Оружие – не у каждого ксая такое имеется.
- Коль с миром, то располагайтесь у костра, - наконец пригласил он путников.
Мужчины сразу же разошлись, выполнять свои повседневные дела. Мальчишки, выскочив из кибиток, приняли у путников коней и отвели пастись в поле. Фидар и Исмен устало опустились перед жарким костром. В огне не дрова горели, а кости. В центре лежали камни. На камнях покоился желудок барана, внутри которого томилось мясо.
Старик присел рядом. Его острые глаза еще раз пристально оглядели путников. Низкорослая пухлая женщина подала глиняные миски с вареным мясом и кувшин кислого кобыльего молока. Старик неотрывно наблюдал, как путники жадно ели, но не мешал. Как только с едой покончили, он спросил:
- Еще?
- Нет. Да воздаст тебе Папай за гостеприимство, - поблагодарил его Фидар.
-Не пойму: ты ксай? – решился спросить старик. - Одежда на тебе совсем плохенькая, а оружие – что у главы рода.
- Так получилось, - попытался вывернуться Фидар. – Не здешние мы. Путь долгий проделали. С того берега Дона идем. Да мы никого не грабили, Савром клянусь!
Услышав клятву Савром, старик успокоился. Никто не посмеет во лжи упоминать имя грозного бога воинов.
- Куда же направляетесь, добрые люди?
- К седому отцу-Эльбрусу, - ответил Фидар.
- Далеко! – понимающе кивнул старик, теребя седую бороду.
- У подножья пяти гор есть долина с тремя реками, там мой дом.
- А я думал, вы в Персию собрались.
- Почему, в Персию? – удивился Фидар.
- Так, сейчас все воины в Персию потянулись.
- Вот как! – глаза Фидара на миг вспыхнули. – Служил я в Персии. Платят там хорошо.
- Говорят, нынче кшатра Дарий набирает наемников. Не скупится на содержание. Вот, многие кочевники и засобирались в дорогу. Я подумал, и вы туда же.
- Возможно, и до Персии доедем, - согласился Фидар. - Но надо сначала домой заглянуть. Давненько я мать не видел, с отцом не говорил, с братьями не пировал.
- Правильно! – согласился старик. – Отца надо уважать.
- Да еще у меня там невеста живет. Девушка, краше которой нет на свете. Она стройная, что горная козочка, а голос у нее, как журчанье ручейка. Личико круглое и белое, что луна в ясном небе.
- Тогда, тем более тебе надо домой спешить. Нельзя заставлять сердце красавицы страдать.
Немного отдохнув и обсохнув, путники заплатили старику пять стрел за гостеприимство, и отправились дальше.
- Почему мы не остались в становище на ночь? – недовольно спросил Исмен. Он измотался вконец. Его клонило в сон, а все тело ломило, словно долго били палками.
- Не забывай, что нас еще могут языги преследовать, - напомнил Фидар. – В открытой степи они нас вряд ли сыщут, а если найдут в становище, то всех перережут, и пастухов не пожалеют. Зачем мирных людей обрекать на беды? Потерпи немного. Сейчас найдем укромную ложбинку и отдохнем.
Несколько дней они ехали по степи. Останавливались на ночевках возле ручейков или небольших речушек. Чтобы добыть пищу – охотились. Дичи кругом предостаточно: олени, зайцы, дикие козы, кабаны. В камышах по берегам рек водились птицы. Перелетные стаи, как и положено весной, потянулись на север. Репейник легко находил добычу и вел охотников по следу.
Изредка попадались становища кочевников: кибитки, шатры, тучные стада. Пару раз набредали на небольшие селения земледельцев с низкими глинобитными домиками. Народности разные, но преимущественно – меоты. Реже встречались кочевники-сколоты. Путников везде принимали радушно: кормили, поили, предоставляли ночлег. Беглецы так же не оставались в долгу: помогали управиться со скотом, перегоняя стада со скудных пастбищ на новые. Участвовали в охоте, прогоняя волков медведей.
Исмен все удивлялся. Ему раньше рассказывали, что за Доном живут жестокие дикари, которые пьют человеческую кровь и даже не брезгуют человечиной. На самом деле оказалось все иначе: сколоты и меоты – такие же простые кочевники и земледельцы. Молятся тем же богам. И язык у них похожий. Даже одежда, как и у него из конопляной дерюги или из кожи. Не едят они человечину. Молоко всегда сквашенное есть и сыр соленый. И к чужеземным путникам относятся дружелюбно, не бросаются с ножами, чтобы горло тут же перерезать. Если видят, что ты с миром, всегда накормят, помогут, позволят выспаться в уютной кибитке, еще в дорогу припасов дадут. И за конем твоим присмотрят: ноги ему мазью смажут, струпья промоют, зерна не пожалеют.
Как-то вечером попали в поселение меотов. Внимание путников привлек одинокий высокий курган, возвышался среди ровных лугов.
- Наверное, могильник, - предположил Исмен. – Только очень большой.
- Да в таком кургане не одну сотню человек можно схоронить, - согласился Фидар. – Странный холм. Но видно, что люди его насыпали.
Сделав большой крюк, чтобы не топтать возделанные поля, путники остановились возле крайнего покосившегося домика. Строение было сооружено из плетеных прутьев и обмазано глиной. Островерхую крышу устилала почерневшая от времени солома. Перед домом на плоском камне сидел древний старик в безрукавке из овечьей шкуры. На ногах мягкая войлочная обувь.
- Пусть мать Табити дарует тебе здоровье и спокойные дни, - поздоровался Фидар.
-Савр, да придаст тебе силы, - ответил старец скрипучим голосом. – Слезайте с коней и отдохните. Сейчас старуха моя вас накормит сыром с лепешками.
Лепешки оказались вкусные и нежные. Путники обмакивали хлеб в миску со свежей сметаной и отправляли в рот. Белый овечий сыр запивали свежим подсоленным молоком.
- Скажи, отец, а что это за холм посреди степи?- поинтересовался Фидар.
- Каждый ксай в наших краях знает этот курган, - сердито насупил седые брови старик. - На его вершине находится жертвенник Савру.
- Прости, отец, я впервые в этой степи, - оправдывался Фидар.
- Пойдемте, я вас отведу на вершину. Если вы настоящие воины, то обязаны помолиться перед жертвенником.
Старик, опираясь на кривой сучковатый посох, повел их по узкой тропке. Вершина оказалась пологой. Отсюда открывался вид на зеленые бескрайние просторы. Посредине находилась гранитная глыба, основанием вросшая в землю. Поверхность у глыбы была плоская. В центре вырезан круг. В кругу крест с загнутыми лучами против солнцеворота.
Фидар, а за ним Исмен вынули акинаки и воткнули в землю перед священным камнем. Прочитали молитву.
- Кто же насыпал этот курган? И кто нашел покой в его недрах? – спросил Фидар, закончив обращение к богу.
- Садитесь, - предложил старик. – Я расскажу вам историю этого могильника.
Фидар с Исменом опустились напротив старика, прямо возле алтаря и приготовились слушать.
- Этой землей раньше владели киммеры – трудолюбивый и бесстрашный народ. Были у них земледельцы, как мы – меоты, были кочевники, были и ксаи. Они мирно пасли скот, возделывали поля, иногда собирались в отряды и делали набеги на чужие земли. Но однажды пришла весть, что многочисленные племена сколотов идут с севера и с востока. В прежних землях сколотам стало тесно, и они двинулись на поиски новых пастбищ. Собрались вожди киммеров и стали держать совет. Ксаи предлагали стать грудью на защиту своей земли, погибнуть, но не пустить сколотов. Но вожди кочевников были против. Они говорили: «Сойдемся мы со сколотами, перебьем друг друга, а кто после защитит наших женщин и детей, наши стада? Узнают другие племена, что мы ослабли в войне, придут и присвоят все себе. Не лучше ли оставить эту степь сколотам и уйти на юг. Земли много, там теплее. Племена, что обитают в южных краях слабые, сопротивляться не будут. Даже сытый лев оставляет добычу голодным шакалам». Но ксаи упрекали их: «А как же наши традиции? А могилы наших предков? Вы готовы все это бросить?» «Лучше сохранить род и уйти на южные пастбища, чем с геройством погибнуть и не оставить потомков», - отвечали простые кочевники. Собрались киммеры и ушли на юг, гоня свои бесчисленные стада. Немного осталось ксаев. Что делать им? Раньше они защищали эту степь, людей, что в ней жили. А теперь кого им защищать? Да и кто их кормить будет? Самые смелые предлагали идти навстречу сколотам и сразиться. Но старший ксай по имени Уыг рассудил: «Зачем мы будем проливать чужую кровь за пустую степь. Киммеры ушли. Так пусть сколоты приходят и пользуются ей». «А нам как быть?» – вопрошали ксаи. «Мы принесем себя в жертву Богу Савру, - решил Уыг. – Коль не нужны мы ему на земле, пусть берет нас к себе в небесное войско». На том и порешили. Вот, прямо на этом месте они разделились на два отряда и кинулись в бой, убивая друг друга. Когда пришли сколоты, то нашли всех мертвыми. Один лишь Уыг еще дышал. Он и поведал эту историю, а вскоре и сам отошел к Савру. Так, как погибшие ксаи стали теперь святыми воинами Савра, сколоты похоронили их со всеми почестями и насыпали этот курган.
- Интересная история, - задумчиво произнес Фидар. – Неужели все так и произошло?
-Не сомневайся, - заверил его старик. – Мой дед собственноручно хоронил этих киммеров и насыпал курган. И этот камень, из которого сделали алтарь, он с братьями нашел, когда копал могилы для воинов.
Спитамен
Однажды утром, как обычно Исмен и Фидар закрепили чепраки на спинах коней, проверили оружие, напоили скакунов перед долгим переходом. Как вдруг Фидар уловил едва различимый противный запах паленой шерсти.
- Ты чуешь? – спросил он.
Исмен принюхался
- Кости жгут или шерсть. Кочевье рядом.
- Нет, это не дым кочевья, - забеспокоился аорс. - Жгут оленью шерсть с дурманящими травами. Мне хорошо знаком этот запах. Так языги совершают жертвоприношение богу Савру. – Он запрыгнул на коня, окинул взглядом степь. – Никого не вижу. Откуда ветер?
- С севера, - сообразил Исмен.
- Значит, и запах с севера. Языги идут по нашему следу.
Они гнали коней, совершив по степи огромный круг. К полудню вышли к месту своего ночлега. На небольшой полянке возле их ночного кострища остались четкие следы копыт чужих коней. Фидар спешился и внимательно осмотрел отпечатки.
- Тяжелые всадники, - сделал он вывод. – Но их всего двое.
- Еще пятеро и две вьючные лошади, - поправил Исмен, указывая на другие следы чуть поодаль. Подобрал оброненную стрелу.- Роксоланы.
Фидар осмотрел оперенье, затем нагнулся над следами. Призадумался.
- Их семеро, а может и больше. Нам с семерыми не справиться. Да еще двое из них при полном вооружении, возможно – языги. Они так и будут по нашему следу идти, пока не настигнут.
- Что будем делать?
- Как не противно мне это говорить, но придется удирать. В степи от них не скрыться. Нужно дотянуть до гор. В горах затеряться проще. Да и языги – равнинные всадники, - в горы не сунутся.
Два дня пытались запутать след, меняя направление, кружили на месте. Становища обходили стороной. На ночлег останавливались поздно, поднимались до восхода и вновь пускались в путь. Но, не смотря на все хитрости, каждое утро их подгонял противный запах паленной оленьей шерсти.
На рассвете третьего дня увидели впереди множество шатров из белого войлока.
- Это не становище кочевников. Нигде не видно кибиток, – удивился Исмен.
Фидар долго всматривался, пожал плечами:
- Похоже на военный лагерь персов. Шатры ровными рядами. В центре самый большой – военачальника. Только откуда им тут взяться?
- Объедем стороной? – предложил Исмен.
- Объедим, - согласился Фидар и первым стал поворачивать коня, но вдруг замер. – Постой. Ты видишь перед шатрами длинные шесты?
-Вижу.
- На них лошадиные черепа и синие ленты?
- Похоже на то.
- Массагеты! – пришел в удивление Фидар.
- Что это за народ?
- Южные кочевники. Живут далеко отсюда, по ту сторону Кавказских гор. Точно, это они. Но что привело их сюда?
Фидар решительно направил коня к лагерю.
Подъехав ближе, они увидели множество мужчин. Одни сидели вокруг костров и хриплыми голосами распевали песни, иные беседовали, громко спорили. Где-то даже затеяли борьбу. Вокруг собрались зеваки и подбадривали полунагих, потных борцов. Одни щеголяли в пестром иноземном одеянии, посверкивая перстнями, поглаживая богато украшенные рукояти мечей и кинжалов. Другие в грубой кожаной одежде кочевников с горитами за спиной.
На путников никто не обратил внимание. Они проехали к центру лагеря, спешились и передали коней круглолицему конюху в персидской тонкой одежде.
- Ты из какого племени? – спросил у него Фидар.
- Я согд.
- А кому служишь?
- Своему господину, – прозвучал уклончивый ответ.
- Что здесь происходит? – спросил Фидар у одного из воина, по всей видимости, из местных сколотов.
- Массагеты, - ответил он, поправляя на голове островерхую кожаную шапку. – Нанимают воинов в персидскую армию.
- А где главный?
- Так вон он, возле самого большого шатра, с золотой цепью на груди.
Фидар протиснулся сквозь толпу воинов к высокому крепкому человеку в длинной персидской одежде из дорогой шерстяной ткани. Лицо слегка вытянутое с черными живыми глазами. Густые брови нависали ровными щеточками. Под большим горбатым носом топорщились жесткие черные усы. Борода выкрашена в черный цвет и аккуратно завита. Из-под круглой невысокой шапочки, вились темные кудри до самых плеч. Широкий кожаный пояс, с подвешенными золотыми фигурками лошадок, стягивал белую рубаху с широченными рукавами. По краю шел узор, вышитый золотыми и пурпурными нитями. Дорогой меч висел справа на поясе. Ножны сплошь покрывала тонкая чеканка. Рукоять в виде сокола со сложенными крыльями. Глаза сокола сверкали рубинами.
- Посмотрите на меня, - говорил он собравшимся вокруг него коренастым сколотам. – Я был бедным пастухом. Порой у меня даже обуви не было. Отец мой надрывался, братья с восхода и до заката пасли чужой скот, а на ужин – только сыр да молочная сыворотка. Но я пошел служить в персидскую армию. Теперь я богат. Братья мои разъезжают на дорогих конях и пьют из золотых кубков. Отец встретил достойную старость в белом шатре, в окружении заботливых слуг.
- Да! – сказал Фидар. – Ну и рожу ты себе отожрал. – А помню, когда начинал служить всадником у персов, шея была тонкая, что бычий хвост.
Оратор метнул недобрый взгляд в сторону аорса, но вдруг его грозное бородатое лицо засияло радостью и удивлением:
- О, Великая мать Табити! Фидар! – воскликнул он. – Ты ли это, друг? Да, откуда же?
Он бросился к аорсу, раскрыв объятия. Воины обнялись так крепко, что кости затрещали. Перс схватил Фидара за руку и повел в шатер, на ходу всем объясняя:
- Это мой товарищ. Мы вместе с ним в таких переделках побывали… Он один из лучших воинов Персии…
В шатре царил уют и роскошь. Пол устилали пестрые шерстяные ковры. Кругом лежали пухлые подушки с затейливой вышивкой. Низенькие столики на точеных ножках ломились от яств в золотой посуде.
- Садись! Садись вот сюда, - тянул Фидара за руку перс. Крикнул слуге: - Вина подай неразбавленного, да в золотых кубках. - Вновь обратил радостный взор к аорсу. – Сколько же мы с тобой не виделись, брат!
- Погоди братом меня называть, Спитамен - остудил его Фидар.
- Обидные слова говоришь, - насупился тот.- Чем я тебя так прогневал.
- Ничем, - ответил Фидар, принимая из рук слуги золотой кубок в виде головы барана.
- Почему холод в речах твоих. А в глазах не вижу радости при встрече с тем, с кем бился плечом к плечу, - не мог понять воин в дорогой персидской одежде.
- Помню: воевали мы вместе, - согласился Фидар. – Да только в последней битве на разных сторонах оказались. Ты отстаивал подлеца – Багойя, а я защищал законного наследника Персии Арса.
- Ты странно рассуждаешь, - глухо сказал Спитамен, потупив взор. – Как будто мы из касты всадников Персеполя. Мы с тобой были всего лишь - наемники. Защищали чужую землю, чужые интересы… Пока идет война – наемники в почете, но в мирное время к ним относятся хуже чем к собакам. Не моя вина, что в тот роковой день ты оказался в одном отряде, а я в другом.
Фидар ничего не ответил. Пригубил из кубка.
- Хорошее вино,- оценил он. – И как здоровье всеславного Багойя?
- Никак, - Спитамен сделал большой глоток. – Помер он в страшных мучениях.
- Обрадовал ты меня, - оживился Фидар. – И что же с ним приключилось?
- Отравили его, как и он отравил кшатра Оха и его сыновей. Собака сдохла собачьей смертью.
- Кто же оказался тем благородным смельчаком?
- Дарий его сам и отравил. Багой думал, что посадил на трон кроткого ягненка, а у того оказались змеиные зубы.
- Вот как? – Фидар окинул взглядом Спитамена и усмехнулся. – Ну и одежонка у тебя, как у сатрапа. Только, бороду сколько не крась, рожа-то - массагета.
- Мир? – расплылся в улыбке грозный Спитамен.
- Конечно, брат.
Они поменялись кубками и выпили их до дна.
- Где судьба тебя носила? – поинтересовался массагет. – Что за одёжка на тебе? Рванье какое-то. А меч славный. Пахнешь ты, как будто в навозе извалялся.
- Разве не знаешь, что сделали с теми, кто посмел встать на защиту наследника Арса?
- Слышал что-то, - пожал плечами Спитамен. - Меня, когда мы штурмовали дворец наследника, по голове шарахнули так, что я две недели без памяти провалялся. Еле отошел. Потом месяц встать не мог. До сих пор голова иногда раскалывается от боли.
Он снял круглую шапочку, посверкивающую бисером, раздвинул выше лба густые жесткие локоны, показывая розовый шрам.
- Крепкая у тебя голова. А меня сначала хотели четвертовать, - рассказал Фидар. – Но потом из жадности продали финикийцам на галеру. После к языгам. Вот, - Фидар обнажил плечо, на котором чернела татуировка.
- О, Боги! – ужаснулся массагет. Кубок чуть не выпал из его рук. – Это же метка смерти. Ты что, живой-убитый?
- Да, - мрачно подтвердил Фидар и опустил рукав.
- Давай немедленно выжжем ее, - предложил Спитамен, вскакивая на ноги. – Я жреца позову. Он попробует снять проклятье.
- Тебе что, страшно сидеть рядом с живым мертвецом? – усмехнулся Фидар. – Успокойся, мне сделали ее на той стороне Дона. Я переплыл реку, но Мара меня пока не тронула.
Массагет немного успокоился и вновь опустился на место.
- Но как тебе удалось убежать от языгов?
- Долго рассказывать. Поведай, лучше: кто ты сейчас и что делаешь в этой степи?
- Я набираю конницу. Ты же ничего не знаешь, - спохватился Спитамен. – Помнишь грозного Филиппа из Македонии?
- Как же не помнить, - горько усмехнулся Фидар. – Многих товарищей мы оставили в сражениях с этим одноглазым коротышкой.
- Филиппа убили.
- Вот это новость! – то ли обрадовался, то ли огорчился Фидар.
- Да! Прямо на виду у телохранителей. Представляешь? Филипп собрал крепкую армию. Думал выступить против Персии. Чтобы обезопасить тыл, решил заключил союз с правителем Эпира. В городе Эги готовилась великолепная свадьба. Филипп отдавал в жены за эпирского властителя Александра Молосского свою дочь Клеопатру. Множество гостей съехались на праздник. После обильного застолья все направились в эллинский театр на представление. Как только Филипп переступил порог театра, один из его окружения, командир гипаспистов Павсаний ударил правителя кинжалом. Убийца пытался бежать, но его остановили и прибили на месте.
- Заговор? - удивленно покачал головой Фидар. - Против Филиппа? Возможно ли это? Его окружение - все преданные люди. Один Парменион чего стоит! Антипатр. Аттал, тот, говорят, не задумываясь, закрывал его от стрел фиссалийцев собственным телом…
- Как видишь, заговор состоялся, - развел руками Спитамен. - И Дарий приложил к этому свое золото.
- Подло.
- Согласен. Но это - не наше дело. Теперь кшатра Персии желает окончательно разорить осиное гнездо македонских правителей. Вообще вырезать весь этот горный народ. Да и сам род Аргеадов ему, как кость в горле.
- Кто нынче возглавил Македонию?
- Мальчишка. Ему едва исполнилось двадцать. Некий Искандер.
- Некий? – негодующе воскликнул Фидар. – Мальчишка? Я его на всю жизнь запомнил.
- Откуда ты его знаешь?
- Знаю. Встречался лицом к лицу.
- Так расскажи!
- Тебя тогда в Вавилон отправили подавлять бунт касситов. А наш отряд в две сотни голов стоял в Газе. Пришел приказ срочно грузиться на корабли. Нас перевезли в Элладу. Только сойдя на берег, мы узнали, против кого выступаем. Филипп Македонский вторгся в пределы Эллады. Города Фивы и Афины оказались под угрозой захвата. Их правители срочно стали собирать войска. Жители городов отдавали последние украшение, чтобы оплатить наемников. В Персию отправили вестника просить о помощи. Что успел сделать тогда еще живой кшатра Ох, так это - выслать наш отряд в две сотни всадников. Пешие войска по суше не подоспели бы вовремя.
- Ты говоришь о сражении при Херонее? – сообразил Спитамен.
- Он ней самой. Если бы не горячность афинян, мы бы разбили Филиппа. Силы были примерно равные: что у него около тридцати тысяч пехотинцев, что у фиванцев с афинянами. У нас даже всадников было больше. День стоял жаркий. Лето в самом разгаре. Наше войско выстроилось двумя фалангами. Левое крыло заняли афиняне. Их возглавляли знаменитые воины Лисикл и Херос. На правом - фиванцы. Наш отряд вместе с фиванской конницей прикрывал фланг. И место оказалось удобным. По правую руку нас защищала река. Впереди встали воины из священного фиванского отряда. Если бы ты их видел! Высокие, мощные, в белых священных туниках. На медных шлемах красные гребни конских волос. На круглых белых щитах золотые морды львов. Отвага так и плескалась через край. Не воины – гранитные глыбы! Филипп – хитрец выстроил воинов тоже двумя фалангами. Одну большую поставил против афинян и прикрыл ее с фланга небольшим отрядом всадников. Против фиванцев же поставил меньше воинов, а почти всю конницу спрятал сзади: приказал всадникам спешиться. Эллинские полководцы не уловили его коварный замысел.
- Так в чем он заключался?
- Когда два войска встретились, началась страшная кровавая битва. Длилась она довольно-таки долго. Вдруг большая фаланга Филиппа, что сражалась с афинянами, стала отступать. Причем делали они это быстро но, не нарушая строй. Лисикл и Херос, воодушевленные успехом, увлекли воинов в атаку преследовать отступающих македонян. Образовалась большая брешь между строем афинян и фиванцев. Мгновенно в эту брешь ринулась неудержимая конница, что пряталась за фалангой. Ударила в незащищенный фланг фиванцев. Весь священный отряд пал на месте. А в это время Филипп остановил отступление и сам пошел в наступление. Тогда афиняне поняли, что погорячились, но было уже поздно. Полный разгром!
- Так расскажи об Искандере.
- Вот, как раз, этот юный Искандер, ему тогда едва минуло восемнадцать, и командовал конницей, смявшей фиванцев.
- Постой. Неужели Филипп доверил главную ударную силу неопытному юнцу?
- Как видишь, - и не ошибся. Его натиск решил исход битвы.
- Но ты-то где с ним столкнулся?
- Когда в нас врезалась македонская конница, тогда и встретил. У эллинских всадников своя тактика боя. Они спрыгивают с коней и отдают вожжи оруженосцам, а сами рубятся на мечах. Как только противник отступает, или самим им надо отступать, они вновь садятся на коней и совершают маневр. Но македоняне не спешивались. Всадники Филиппа орудовали копьями длиной в три человеческих роста. Попробуй к ним подобраться.
- Ну, про Искандера что? – не терпелось Спитамену.
- Вижу, на меня летит всадник с длиннющей пикой. Целит прямо в лицо. Мое копье бесполезно против его сариссы. Я метнул свое ему в голову. Никогда не промахивался, а тут на два пальца в сторону наконечник пролетел. У меня все тело до самых пяток похолодело. Думаю: если он меня насадит, как не вертел, вид будет неприглядный. Как сейчас помню: глаза горят углями в прорезях шлема, зубы оскалил, конь у него мощный, с большой головой, и наконечник в локоть длинной летит прямо в лицо.
- И как тебе удалось уцелеть.
- Сам не пойму. Чудом. Изогнулся так, что чуть с коня не слетел. Наконечник над ухом скользнул. Ухватился я за древко, думал, скину всадника. Но он хорошо держался. Копье переломилась. Тогда мой противник откинул в сторону обломанное древко и на меня с мечом кинулся. Я свой акинак достал. Он мне в голову целился. Все силы в удар вложил. Но я его жестко встретил. Руку ему отсушило, а кисть не удержала ксифос. Остался он без меча, и щита у него не было. Он передо мной был, как ты сейчас. Один удар, короткий тычок острием меча в горло – и все!
- И ты…
- Не смог. Не знаю, почему. Волю, как будто сковали. Рука не слушалась.
- А он?
- Он снял шлем. Спокойно так снял, как будто не в битве участвует, а на веселой прогулке. Снял шлем и небрежно отшвырнул его назад, не глядя. Я смотрю - совсем мальчишка. Кудри светлые до плеч. Лицо едва пушком поросло. Глаза ясные, помню: один серый с голубым отливом, а другой чуть зеленый, - глаза у него разные. Смотрит на меня холодно, безразлично, как будто знает, что не пришел его смертный час. Такого презрения к опасности я еще не видел. Всего пару мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а мне показалось – вечность. Ничего с собой поделать не мог. А он мне говорит с наглой ухмылкой: - Твои, бегут, и ты спасайся. Я дарую тебе свободу.
- Ты не врешь!
- Когда я тебе врал?
- Прости. И что дальше?
- Дальше, - горько усмехнулся Фидар. – Дальше налетели гитайры Филиппа. Еле ушел. Убегал так, что чуть коня не загнал. Помнишь, у меня тогда Сарыстыр был. Быстрый конь. Он меня спас. Мне весь плащ копьями изодрали, - стыдно вспоминать. Потом мы просили у македонян забрать тела убитых воинов. Из двух сотен нашего отряда пятьдесят человек полегло.
- Да, я помню, доходили вести, - кивнул Спитамен.
- На переговорах встретил я тогда македонянина, старого воина. Парменион его звали. Спросил, что за мальчишка в их отряде? Он ответил, что это сын Филиппа. И не мальчишка вовсе - конницей командует. Так чего он в самую гущу боя лезет? Я же мог его убить. Парменион только рассмеялся. Говорит: «Ты же его не убил. Да и не смог бы. Ахилла убить смог только сам Апполон, а этот мальчишка – потомок Ахилла. Сейчас он смеется над тобой, хвастаясь гитайрам, как одним взглядом остановил здоровенного перса».
- Про него много чудес рассказывают, - безразлично махнул рукой Спитамен. – Но его правлению скоро придет конец. Дарий соберет огромную армию. Мне приказано не жалеть золота. Скоро сюда прибудут сколоты. Потом я переберусь через Дон, буду просить воинов у роксоланов. Помнишь бесстрашного воина Скопаса?
- На Скопаса не рассчитывай.
- Почему?
- Он пал в бою.
- Могучий непобедимый Скопас? – не поверил Спитамен. – Хотел бы я посмотреть на того смелого ксая, что смог одолеть этого быка. Наверное - великий воин? – Он отпил вина. – А что за мальчишка с тобой?
- Был рабом у языгов.
- Но он же с оружием? Разве рабам разрешают носить оружие?
- Я освободил его.
- Ты не можешь так поступать, - недовольно покачал головой Спитамен. - По законам степи - это неслыханное преступление. Ладно бы ты его увел, отбил и заставил служить себе… Но позволять невольнику носить оружие – это не правильно
- Я живой-убитый, - мне все можно. Мара разрешила мне его освободить.
Спитамен схватился за амулет, висевший на шее.
- Не упоминай так часто имя ее. Накличешь беду. Если Черная Мать разрешила – спорить не буду. Но зачем ты его теперь таскаешь с собой?
- Хочу воина из него сделать. Я клятву дал перед Савром.
- Из этого худющего ягненка сделать воина? – усмехнулся Спитамен. – И чем невольник-мальчишка заслужил такую честь?
- Это он убил Скопаса.
Спитамен долго молчал, удивленно уставившись на Фидара.
- Смеешься надо мной, - фыркнул недоверчиво он. - Скопас копьем пробивал эллинский медный щит. Топором мог голову расколоть на две части…
- Исмен! – громко позвал Фидар
Мальчик в это время, раскрыв рот, слушал воинов. Смельчаки собрались в круг и хвастались боевыми подвигами, показывали шрамы, сравнивали длину клинков, чеканные узоры на ножнах. Услышав зов, он вошел в шатер. Спитамен окинул его пристальным взглядом.
- Исмен, покажи ему свой меч, - попросил Фидар.
Мальчик снял с пояса акинак и протянул Спитамену. Тот, отставил чашу и обеими руками, выказывая большое уважение к оружию, взял клинок. Оглядел со всех сторон узор на ножнах. Крылатые грифоны с головами хищных птиц когтями и клювами терзали лошадей. Олени убегали от волков. Гуси летели, расправив крылья. И каждую картинку отделял косой крест с завитками на концах. Спитамен вынул на два пальца острый клинок, затем отдал меч обратно Исмену.
- Убедился? – спросил его Фидар.
- Ты знаешь, чей это меч? – спросил Спитамен, в упор, глядя в глаза Исмену.
- Вождя роксоланов Скопаса, - не смутился мальчик.
- Ты честно присвоил его себе?
- Да! – твердо ответил Исмен.
- Где прежний хозяин этого клинка?
- Тело его спит в кургане. А душа пирует вместе с Папайем.
- Ты ему помог увидеться с богом?
- Я. Савр – свидетель, - честно признался Исмен.
- Садись, - сказал массагет мальчику, указывая место рядом. Приказал слуге: - Еще одну чашу для юного воина.
- Ему рано пить вино, и он еще не посвящен в ксаи, - напомнил Фидар.
- Если у него в руках акинак, обагренный кровью сотен славных воинов, он – ксай.
- Не ксай он. Савр еще его не признал.
- Откуда ты знаешь? Любой воин из моего окружения, если бы принес этот меч – стал бы сразу моим товарищем.
Исмен, ничего не понимая, взял из рук слуги золотую чашу с темно-красным терпким напитком.
- Расскажи, как ты убил Скопаса, - попросил Спитамен.
- Попал стрелой ему в глаз, - просто ответил Исмен.
- Слышал? Он не бился с ним на мечах и на копьях, - встрял Фидар.
- Все равно! – упрямо стоял на своем Спитамен. – Часть силы Скопаса перешла к нему. Ты же не можешь этого отрицать!
Снаружи послышались крики, шум. В шатер заглянул слуга и сообщил, что идут сколоты. Воины поднялись, вышли наружу. Исмен пригубил вино и скривился: что за ужасная кислятина. Отставил чашу, последовал за Спитаменом и Фидаром.
Сколоты
На западе степь посерела от клубов пыли. Вскоре можно было разобрать множество всадников, скакавших на низкорослых крутобоких коньках. Все бородатые в островерхих шапках. У правой ноги копье привязано к чепраку. За спиной гориты с тугими луками и стрелами. Одеты всадники в грубые кожаные куртки, расшитые зверями и птицами. Анаксириды с потертыми коленями. Прочные сапоги, крест накрест перехваченные шнуром. Вся эта лавина издавала ужасный шум: ржала, гикала, улюлюкала. Впереди всех ехал старый воин, обвешанный золотыми побрякушками: широкое ожерелье с фигурками невиданных животных, браслеты на руках в виде змеек, тяжелые серьги в ушах, височные золотые украшения. На холке его коня лежала убитая лань. Он скинул тушу зверя на землю и закричал:
- Разделайте ее. Пусть женщины приготовят мое любимое кушанье из ее печени с молоком.
Воин лихо спрыгнул с коня, разминая затекшие кривые ноги. Слуги тут же подхватили узду.
- Отважный Заратат-ксай, - воскликнул Спитамен. – Пусто Гайтасир всегда скачет с тобой рядом.
- И тебе того же, благородный Спитамен-ксай. – приветливо ответил воин. – Ты ждал вождя сколотов, я прибыл на твой зов.
- Приглашаю тебя в мой шатер.
- Спасибо за приглашение Спитамен-ксай, но я не люблю шатры, - вежливо отказался Заратат. – Вот, мой шатер, - он поднял руки, указывая на небосвод. - Лучше я тебя приглашу в свой.
Слуги расстелили на небольшом бугре множество ковров и подушек. На них уселся вождь, скрестив ноги, указал справа от себя место Спитамену. Около сотни приближенных к вождю воинов расселись кругом: кто постарше – ближе, на ковры, помладше – дальше, на подстилки из шкур. Перед вождем поставили низкий изящный столик с резными ножками ассирийской работы. На столик выставили три глубокие чаши. На первый взгляд, даже не понятно, из чего сделаны чаши, белые и гладкие, но краю и нижняя часть каждой чаши украшена золотом.
- Прошу на праздник, братья мои, - вежливо произнес вождь сколотов, обращаясь к чашам, и объяснил Спитамену. – Это мои злейшие враги. Ох, и славные были воины! Но я их одолел. В знак глубочайшего уважения, я сделал из черепов чаши, и теперь их духи присутствуют на каждом моем застолье.
- Хороший обычай, - вынужден был признать Спитамен, сглотнув комок.
- Да, - довольно протянул вождь. – Вот, если бы ты был моим врагом … Я много слышал о твоих подвигах: бесстрашный воин, тяжелая рука, меткий глаз... Вот, если бы ты был моим врагом, и я тебя убил - тоже бы сделал кубок из твоего черепа.
- Спасибо за честь, - поблагодарил Спитамен.
В становище въехала длинная вереница кибиток. У каждой высокий войлочный верх и пара быков в упряжи.
- А вот и мой дом, - довольно воскликнул вождь.
Из одной кибитки вылез сутулый старик. На его сморщенном лице почти не росли волосы. Да и одет он был в длинную женскую одежду со множеством стеклянных и золотых украшений.
- Испакай, - окликнул его вождь. – Это мой прорицатель и врачеватель, - объяснил он Спитамену. - Я люблю его как брата. Нет, - подумав, сказал он. – Люблю, как сестру. Он – энарей, жрец Великой Матери Аргинпасы. Поэтому и носит женскую одежду.
Старик подошел к кругу воинов. Все тут же потеснились, освобождая место слева от вождя. Жрец молча уселся, скрестив ноги в остроносых высоких сапогах, и погрузился в какие-то свои думы, казалось, совсем ни на кого не обращая внимание, ни кого не приветствуя. Узловатыми тонкими пальцами он перебирал ивовые прутики, что-то шептал, закатывая глаза.
- Думаешь, он ненормальный? – спросил вождь у Спитамена. - Он нормальнее всех нас, и знает о чем я думаю, о чем ты думаешь, они.., - он рукой обвел круг воинов. – Великая Мать наделила его страшной силой, проникать в головы других. Аргинпаса разговаривает только с ним.
- Пусть боги будут благосклонны к тебе, - вежливо поздоровался Спитамен со жрецом. Тот только быстро взглянул на него и чуть заметно кивнул.
- Прости ему неуважение к тебе Спитамен-ксай, - извинился вождь за жреца. – Уж он у нас такой…
- Я хотел поговорить с тобой о дела Заратат-ксай, - начал Спитамен.
- Какие дела! – возмущенно воскликнул вождь. – Ко мне в гости приехал посланник из самой Персии – и сразу за дела! Сначала я угощу тебя свежим мясом. Что, я зря гонялся за косулей полдня? Забьем быка. Нажремся до отвалу. Вина попьем. У меня вино выдержанное, из самой Ольвии. Я с эллинами торгую: поставляю им рабов, а они мне вино, оружие и драгоценности. Потом устроим состязание в скачках, борьбе. Повеселимся! Мы, сколоты, прежде чем решать дела, сначала веселимся. И чем важнее дело, тем длиннее праздник.
- Это точно, - вдруг подал голос жрец, подняв глаза к небу. – Из всего делаем праздник: даже из войны, даже из смерти.
- А потом, ты должен выпить за мое счастье. Я взял вчера себе новую супругу. Эй, - крикнул вождь слугам, - пусть гость увидит мою Гугучь.
Из кибитки выглянула девочка, совсем еще ребенок, укутанная с головы до ног в роскошные пестрые ткани. Большие черные глаза глядели испуганно. На круглом нежном личике лежал толстый слой румян. В ушах огромные золотые сережки, височные украшении, вплетенные в волосы, каскадом спадали до самых плеч. Она показалась лишь на миг, и тут же вновь скрылась за белым войлочным пологом.
- Дочь одного из восьминогих пастухов. Всемилостивый Папай разгневался на него за что-то – рождаются одни девочки. Он совсем обнищал: семья большая, а кормить нечем. Дошло до того, что павших лошадей ели, прямо, как шакалы. Я дал ему двух коров, с условием, что он будет мне каждый год отдавать по теленку. Опять беда – коров волки загрызли. Но не могу же я соплеменника вместе с семьей обрекать на голодную смерть. Взял я у него одну из дочерей, взамен на трех дойных кобылиц.
- Справедлив наш Заратат. Благороден Заратат. Всемилостив Заратат, - закивали воины.
Старик - жрец хмыкнул:
- И блудлив.
- Да что ж ты такое наговариваешь, - обиделся вождь. – Я даже не прикоснусь к ней два года. Не хочу, чтобы Аргинпаса меня таким же, как ты, сделала.
Слуги забили годовалого бычка, промыли желудок, сложили в него лучшие куски мяса и плотно завязали. Выкопали яму. Развели в ней костер. Когда остались одни жаркие угли, побросали в яму камни, сверху на камни опустили желудок с мясом и плотно прикрыли хворостом. Пока готовилось угощение, воины пили вино, закусывая сыром, пели песни.
- Иди-ка сюда, - заметил кого-то вождь среди снующих слуг. – Эллин прибился к нам, представляешь, – ученый. Такое знает… Такое рассказывает… Когда вечером у костра садимся, он нас забавляет. Про Афины рассказывает, про Карфаген, про Египет. Еще …эта…как же ее... Атлантида.
- Неужели он везде побывал? – усомнился Спитамен.
- Нет. Ему какой-то Геродот об этом рассказал.
- Сам Геродот из Галикарнаса? – удивился массагет.
- Да. А ты тоже знаешь Геродота? - в свою очередь удивился вождь.
- Знаю. Только он умер сто лет назад.
- Выходит, этот эллин врет мне?- гневно вскинул брови Заратата.
- Не вру я, - обиженно произнес эллин. – Геродот оставил после себя множество книг. Я долго и прилежно изучал его труды, а теперь, решил проверить их правдивость.
- Он любознательный, - согласился вождь. – Стариков расспрашивает, чертит что-то, записывает. Траву всякую собирает…
Одежда сколотов как-то неуклюже сидела на высоком тощем эллине. Высоколобый, рыжебородый с ясным взглядом - он ни чем не напоминал жителя степи. Походка у него была уверенная, не то, что у кочевников. Те ходят вразвалочку, потому, как много времени проводят верхом.
- Ну, расскажи нам, умник, откуда произошло наше племя. А мы послушаем.
Вождь предложил ему присесть напротив. Эллин опустился на овечью шкуру, поджав под себя длинные худые ноги. Глаза его вспыхнули. Ему очень нравилось рассказывать. Воины отставили чаши и приготовились слушать.
- Раньше эти степи были безлюдны. Только дикие стада быков паслись здесь, да рыскали хищники. Однажды сюда забрел великий Геракл…
- О, слышал? – толкнул Спитамена вождь. – Какой-то Геракл.
-… Послал его Еврисфей, у которого он служил тогда. Геракл должен был угнать быков страшного и могучего пастуха Гериона. Он убил пастуха и его пса. Нашел красных быков. А быки не простые. У каждого по три туловища, по три головы и по шесть ног…
- Нет, ты слышал такое? Что это за быки, - усмехнулся вождь. – Ты давай про нас рассказывай. Какие бывают быки – мы сами знаем.
-…Когда Геракл проходил через эти степи, налетела снежная вьюга. Дорогу засыпало снегом. От мороза птицы падали с неба мертвыми. Решил Геракл остановиться, завернулся в шкуру Немейского льва и уснул…
- Не человек – медведь. Тот тоже, как снег выпадет – сразу спать ложится.
-… А проснулся он весной и не нашел коней из своей колесницы. Отправился он на поиски коней и набрел в земле Гилее на глубокую пещеру. В той пещере он встретил существо божественного происхождения - Ехидну: наполовину женщина, наполовину - змея. Спросил Геракл: где его кони? «У меня», - ответила ехидна. «Отдай мне их». «Заберешь своих коней, коли станешь моим мужем», – потребовала хитрая Ехидна. Без коней Гераклу – никак. Остался Геракл в ее пещере. Долго прожил он с Ехидной. Родила она от него трех сыновей. Геракл вновь потребовал своих коней, сказав, что должен выполнить приказ Еврисфея. Не может он ослушаться Громовержца. Ведь он по велению Зевса служит у Еврисфея. Отпустила его Ехидна, но спросила, как поступить с сыновьями, когда они вырастут. Оставил Геракл ей один из своих луков и сказал: «Когда они вырастут, ты увидишь. Дай им попробовать натянуть мой лук. Кто сможет это сделать, пусть останется в этой земле, остальных отсылай ко мне»…
- Ты скажи, как детей звали твоего Геракла.
-…Звали их Агафирс, Гелон и Скиф.
- Слышал? – опять толкнул вождь Спитамена. – Это он нас скифами называет.
-…Подросли сыновья, возмужали. Приказала им мать натянуть лук. Старший Агафирс и средний Гелон не смогли этого сделать, и прогнала их мать. А младший Скиф натянул лук. Он остался в земле Гилее, и от него произошло племя скифов.
- Ну, - опять Спитамен получил дружеский толчок. – Ты ему веришь?
- Врет он все, - безразлично произнес энарей.
- Но эти слова не мои, - попытался оправдаться эллин-рассказчик. – Данную историю описал Геродот.
- Врет твой Геродот, - тем же тоном отозвался жрец. – И лучше не рассказывай то, в чем сам не убедился, тем более людям, про их же предков.
- Правильно! – подхватил вождь. – Поведай ему и всем нам, как все на самом деле было. Давай!
Энарей выпрямил спину, обвел воинов холодным взглядом и начал:
- Правит миров Великая мать Табити. Кто-нибудь сомневается в этом?
- Нет. Никто. Разве можно в этом сомневаться, - тут же ответили собравшиеся сколоты.
- Великая мать Табити породила: богов Папайя, Гайтасира, Фагимасада и богинь Апи, Аргинпасу. Или я не прав?
- Прав! Именно так все и было. Твои слова – истина.
- У божественных супругов Папайя и Апи появился сын, великий Таргитай. Разве не так?
- Все правильно! Да! Таргитай появился!
- Подрос он, и наскучили ему небеса. Отпросился он на землю поохотиться. Бил зверей, бил птиц. Устал и решил отдохнуть на берегу Дона. И вдруг увидел он, как из воды вышла прекрасная дочь Бога Фагимасада Дидинаг. Она до того была прекрасна, что Фагимасад опасался за нее и прятал глубоко на дне реки. Ей прислуживали рыбы и раки, веселили существа полулюди-полущуки. Она носилась на морских конях – волнах. И только ночью ей дозволялось выходить на сушу, распустить золотые волосы и водить хоровод со степными девушками, которые днем вновь превращались в косуль. Полюбил ее с первого взгляда Таргитай и решил овладеть. Не пустил он ее обратно в воду. Стал на пути. Плакала Дидинаг, умоляла, но Таргитай ничего не мог поделать со своим сердцем. Вскоре у них родились три сына: старший Липа-ксай, средний Арпа-ксай и младший Кала-ксай. Росли они одни, так, как Таргитая наказали боги. Приковали цепями в глубокой пещере до времени. Разве можно девушку принуждать без согласия ее отца?
- Нельзя! – единодушно заорали сколоты.
- Вот так воспитывали трех братьев волки и дикие быки. Выросли они, возмужали. Но нельзя человеку уподобляться зверю. Человек – есть человек. Человек выше зверей. Волки живут с волками, шакалы – с шакалами, олени - с оленями. Но человек приручил лошадь, коров, собак… - и над всеми властвует. Скинули с неба боги золотой плуг с ярмом, секиру и чашу. И сказали братьям боги: «Кто сможет овладеть этими предметами, тот и будет править степью». Старших решил, что он сможет поднять золотые предметы. «Я самый сильный, самый смелый. Я буду править степью. Заставлю быков пахать землю. Всех врагов порублю секирой. А чашу наполню их кровью». Попытался он взять дары, но они вспыхнули ярким пламенем и обожгли ему руки. Не правильные слова сказал Липа-ксай. Тогда средний сказал: «Я буду править степью. Возьму секиру, пойду в далекие земли и приведу рабов. Они будут пахать мою землю и наполнять чашу молоком». Хотел он взять дары, но и ему они не дались. И слова Арпа-ксая не понравились Богам. Тогда младший Кала-ксай сказал: «Степью буду править я. Тебе, Липа-ксай, я дам ярмо и плуг. Паши землю и выращивай хлеб. Тебе Арпа-ксай, я передам чашу. Будешь врачевать и говорить с богами. Себе же я оставлю секиру, и буду охранять землю нашу от врагов». Подошел Кала-ксай к дарам и поднял их. Раздал он дары небесные братьям, и на том они сошлись. От Липа-ксая пошел род авхатов, те, что живут по берегам рек и занимаются земледелием. От Арпа-ксая пошли жрецы и прорицатели. А от Кала-ксая произошли сколоты, воины-кочевники.
- Ясно тебе, эллин? – ухмыльнулся вождь. А то все - Геродот… У нас своих Геродотов хватает.
Перед бугром, где сидел вождь, устроили состязание в борьбе. Обнаженные по пояс борцы, кидали друг друга на землю, катались в пыли, душили, заламывали руки – в общем - было весело. Зрители сомкнулись плотным кругом, кричали, хлопали в ладоши, иногда подбадривали борцов пинками.
- Где мой будин? – забеспокоился вождь. – Ведите его сюда.
Появился высокий здоровенный силач. Рыжая копна взъерошенных волос напоминала стог сена. Такая же рыжая борода обрамляла веснушчатое скуластое лицо с тяжелым подбородком и большим мясистым носом.
- Смотри, каков! – хвастался вождь перед Спитаменом. – Знаешь, где его добыл? Ходил в набег на северные земли. Туда, где деревья растут так густо, что ни проехать, ни пройти, и снежный пух вечно валит с неба. Эллинам в Ольвии понадобились рабы. Я дошел до лесных дебрей, там наткнулся на племя будинов. Представляешь, они живут в шатрах, сложенных из бревен и носят медвежьи шкуры. Все здоровые, высокие. Вот этого еле скрутили. Он выскочил на нас с дубиной. С одного удара валил всадника вместе с конем. Мне жалко было его продавать эллинам. Хотел сначала ослепить и оставить взбивать кобылье молоко. Потом передумал. Зачем такому силачу взбивать молоко? Дай, думаю, сделаю из него живого-убитого, поставлю на плече метку богини Мары, будет быков моих пасти. Так жрец Испакай наотрез отказался клеймить его. – Вождь недовольно покосился на невозмутимого энарея. - Почему – не говорит. Тогда я стал будина выставлять на праздниках бороться. Он мне уже пять кобылиц выиграл и две коровы. Никто его одолеть не может. Хорош! Подумываю отдать ему в жены одну из своих дочерей. Пусть живет свободным, нарожает мне крепких внуков. А? Лошадь ему дам, пару коров…
- Силен, - согласился Спитамен, оценивая бугристые плечи и мощные ноги борца.
- А у тебя есть достойный противник моему будину? – неожиданно спросил вождь. – Давай выставляй своих массагетов, Спитамен-ксай.
- Уважаемый вождь, - растерялся Спитамен. – У меня только всадники. Они не умеют бороться.
- Не выкручивайся, как уж, - напирал сколот. – Воины должны быть сильными. Выставляй против будина любого. Я ставлю коня, самого лучшего из моего табуна. Давай!
Фидар, заметив полную растерянность на лице Спитамена, поднялся.
- Дозволь мне, уважаемый посланник из Персии встать за тебя?
- Кто это? – Заратат бросил колючий взгляд на аорса.
- Мой товарищ, - ответил Спитамен. – Мы вместе служили в Персии. Он слыл лучшим борцом.
- Массагет?
- Нет. Он – аорс.
- А! – протянул вождь сколотов. – Знаю аорсов. Храбрые воины и всадники отличные. Но посмотрим, как он попробует одолеть моего будина. Что ставишь?
Спитамен с надеждой взглянул на Фидара, тот чуть заметно кивнул: не переживай. Посланник тяжело выдохнул:
- Золотые монеты из Персеполя.
- Сколько?
- Сотню.
- Покажи.
Слуга Спитамена принес изящную шкатулку резного дерева, приоткрыл крышку. Во чреве сверкнуло золото.
- Ого! – глаза вождя вспыхнули, но тут же он закапризничал: - Сотню - мало!
- Как - мало? – Возмутился Спитамен. – Неужели твой конь стоит больше сотни монет?
-Хорошо, - сдался вождь. – Ставлю сверху дойную корову, нет – двух коров. А ты, тогда добавляй свою одежду. Она мне как раз подойдет, - решил он, нагло пощупав мягкую шерстяную ткань рубахи посланника, как будто одежда – уже его. – Он ткнул локтем жреца. – Мне пойдет такой цвет?
- Сначала выиграй, - безразлично ответил энарей.
- И выиграю!
Между тем все становище шумело и кричало. Воины ставили на борцов. Фидар снял рубаху, оставаясь в одних штанах, и приготовился к схватке. Будин, как медведь тяжело пошел на него, раскрывая объятия. Они сцепились так, что кости затрещали. Будин старался подмять под себя противника, но Фидар стоял крепко. Улучшив момент, он резко подсел, оторвал Будина от земли и, выгнувшись, перекинул через себя. Тот носом пропахал землю. Зарычал. Тяжело поднялся. Его лицо перекосилось от злости. Кровь двумя ручейками текла из разбитого носа. Рыжие усы стали красными. С бороды свисали темные капли.
- Погоди, погоди, - уверял вождь Спитамена. – Сейчас он сломает твоего аорса. Зря он разозлил моего будина. Теперь ему не выжить.
Будин кинулся на Фидара, охватил его за пояс и, перевернув в воздухе, шмякнул о землю. Фидар крякнул. Дыхание перехватило, а в глазах запрыгали искорки. Будин прыгнул на него сверху, пытаясь задавить всей массой. Как не больно было Фидару, но он все же успел откатиться, и будин плюхнулся на пустое место, подняв тучу пыли. Противники встали на ноги и вновь сцепились, да так, что пальцы белели, а синие жилы вздувались, как реки при паводках.
- Дави его! Дави! – кричал вожди, подскакивая на мести и размахивая кулаками. Сколоты вокруг кричали так, что уши закладывало. – Сейчас он твоему аорсу хребет сломает…
Фидар и сам почувствовал: сил надолго не хватит. Собравшись, он вывернулся из объятий будина и отпрыгнул в сторону. Хоть мгновение передышки. Но противник вновь, как медведь двинулся на него. Фидар сделал шаг назад, еще, прикидываясь, что еле держится на ногах. Будин купился на его уловку и бросился добить противника. Фидар неожиданно ринулся навстречу, глубоко присел. Будин врезался животом в плечо аорса. Фидар оторвал здоровяка от земли и перекинул через спину. Прыгнул сверху, не давая противнику опомниться. Сзади продел руку через плечо будину, другой рукой за шею, сцепив пальцы. Принялся душить. Они долго катались по земле, но Будин так и не смог сбросить со спины Фидара. Он брыкался, хрипел, извивался, но вскоре затих. Притихли и сколоты.
- Вождь, ты проиграл, - с облегчением выдохнул Спитамен.
- Проиграл, - зло сплюнув, согласился вождь.
Фидар расцепил объятия. Перевернул Будина на спину. Тот не дышал. Глаза его закатились. Из-под полуприкрытых век виднелись только покрасневшие белки. Фидар со всей силы кулаком ударил его в грудь. Поверженный противник икнул, хрипло вздохнул и застонал.
- Зачем! – закричал гневно вождь. – Зачем ты оживил эту собаку? Я двух коров проиграл. Коня проиграл… Сожгу его живьем.
- Эй! Ты хотел недавно его женить на своей дочери, - с усмешкой напомнил жрец.
- Я на шакале степном ее лучше женю! Двух коров! Коня…, - сокрушался вождь.
Фидар опустился на свое место в кругу. Воины, что ставили на него, поздравляли аорса, протягивали чаши с вином.
- Постой, постой, - встрепенулся вождь, сощурив глаза. – Что у тебя на плече? Покажи! Обман! Обман! – закричал он. – У него метка смерти. Он – живой–убитый. Он не честно выиграл бой. Ему помогала Мара.
Все тут же шарахнулись в стороны от Фидара, как от чумного. А вождь уже набросился на Спитамена:
- Как ты смел против моего будина выставлять покойника?
- Какой же он покойник, - пожал плечами посланник. – Живой он.
- Но у него метка смерти. Я правильно говорю? - повернулся он к жрецу.
Энарей усмехнулся и спокойно ответил:
- Что ты шум поднял, как утка в камышах, когда ее лиса за хвост схватила? А если это сам Собиратель Черепов? Ты тоже скажешь, что он не честно поступил?
- Язык у тебя отсохнет такое говорить! Савр, защити нас! - замахал руками вождь, округлив глаза от ужаса.
- Эй, герой, - обратился жрец к аорсу. – Откуда у тебя метка Мары?
- Языги заклеймили в городе своем.
- Так это на той стороне Дона? - уточнил жрец.
- Да. Но я добыл свободу в честном бою и переплыл Дон.
- Слышал? – повернулся жрец к вождю сколотов. – Он Дон переплыл, так что эта метка не имеет силы. На том берегу он живой-убитый, а здесь он – вольный ксай.
- Почему ты против меня суд ведешь? – возмутился вождь. – Ты меня должен поддерживать.
- А ты хочешь от побережья моря до Дона прослыть слугой Жадобы, бога алчности и скупости?
- Нет! – тут же согласился вождь. – Я честный и справедливый. – Кивнул Спитамену. – Выбирай коня и коров. А этого, - он презрительно ткнул пальцем в будина, - я заставлю с медведем бороться. Посмотрим, кто кому хребет переломит.
- Фидар, - позвал посланник друга. – Я отдаю тебе добычу. Ты честно ее заслужил. Теперь у тебя есть еще один конь и две коровы.
- Дозволь, - Фидар тяжело поднялся. – Дозволь благородный вождь Заратата-ксай, эту победу посвятить тебе. Я хочу выигранного коня подарить великому вождю сколотов.
Воины одобрительно загудели.
- Принимаю! – Заратата расцвел от гордости. – Ты поступаешь благородно, как настоящий ксай.
- И еще позволь попросить?
- Проси, - важно вздернул бороду вождь.
- Не согласишься ли двух коров обменять на будина. Коровы мне ни к чему. Становища у меня своего нет, а хороший оруженосец не помешал бы.
Вождь задумался, но жрец посоветовал:
- Соглашайся. Все равно, теперь замучаешь пленника до смерти.
- Забирай, - согласился вождь, - Но спрячь его куда-нибудь подальше, чтобы он на глаза мне не попался, не гневил меня!
Закуска поспела. Из пышущей жаром ямы достали бычий желудок, внутри которого томилось мясо. Слуги вывалили мясо в большой медный котел. Ручки у котла в виде скачущих коней. Угощение поднесли вождю. Он первый выбрил себе кусок пожирнее. Потом позволил посланнику из Персии угоститься. После обносили воинов.
Вдруг в становище поднялся шум. Воины вскочили с мест и поспешили на крики.
- Что там еще произошло? – недовольно спросил вождь у одного из слуг.
- Языги с того берега. Двое. Хотят тебя видеть.
- Кто такие?
- Ксаи из города Артар.
- Так чего их не пускают? Пусть идут к нашему кругу, - разрешил вождь.
Показался отряд всадников. Впереди скакали двое воинов в чешуйчатых металлических латах. На головах их коней красовались шлемы с позолоченными оленьими рогами. Следом еще человек двадцать всадников. Но те – роксоланы. Исмен, увидев их, пробрался к Фидару и шепнул: «Они!».
Поединок
- Ничего не бойся, и виду не подавай,- строго приказал Фидар.
Всадников остановили. Двое языгов сошли на землю и направились к вождю сколотов.
- Да будет счастлив и здоров великий вождь Заратата-скай, - воскликнул крепкий языг с седыми длинными усами и, подкрашенной черной краской, бородой.
- Пусть Савр укрепит твою руку Айнег-ксай, - ответил вождь вежливо, но с холодком. – Ты прибыл к моему другу Спитамен-ксаю наниматься в персидское войско?
- Нет. Я иду по следу грешника, которого должен наказать за страшные преступления.
- Кто же так разгневал тебя?
- Он, - языг указал на Фидара. – Он - живой-убитый. Пусть оголит левое плечо и покажет отметину Мары.
Языг хотел вызвать у окружающих ужас и отвращение к Фидару, но прогадал.
- Уже видели, - махнул рукой вождь.
- Его сама Мара отметила! – еще громче воскликнул языг.
- Неужели - сама? – подал голос жрец энарей. – Ты свидетель? Стоял рядом? Смотрел ей в глаза? Так почему сам еще жив?
- Но он – наш живой-убитый, - смутился ксай.
- Он живой-уибитый, - подтвердил вождь, обращаясь к энарею.
- Живой здесь, убитый за Доном, - возразил жрец. – Если живой, я могу доказать, если убитый, пусть Айнег-ксай докажет.
- Да, докажи, - потребовал вождь. – Эй, аорс, покажи кровь.
Фидару протянули нож. Он надрезал руку. Один из сколотов обмакнул палец в выступившую красную каплю и попробовал на вкус.
- Кровь! – объявил он.
- А ты что хотел увидеть? – усмехнулся энарей. – Думал, гной выступит?
Все вокруг закричали, угрожая Айнегу. Чувствовался накал давней вражды между языгами и сколотами. Но воин в чешуйчатых доспехах оставался невозмутим.
- Мы с тобой заключили договор о мире. Ты по нему не должен укрывать беглых, - перекрыл он гвалт, обращаясь к вождю.
- Это верно, - подтвердил Заратата и вопросительно поглядел на жреца.
- В договоре так же сказано, что языги не должны без твоего разрешения переправляться через Дон. А они уже здесь, да еще роксоланов с собой притащили.
- Что! Где? – вспыхнул вождь сколотов. – Я ненавижу роксоланов! Где эти шакалы? Тащите их сюда!
Прибывших всадников стащили с коней и приволокли к вождю.
- Вам, шакалам, что надо на моей земле, - метал молнии Заратата.
- Мы свидетельствуем против него, - испуганно произнес один из роксоланов, указывая на аорса.
- Он убил моих двух младших братьев, - вступился за них Айнег.
- Убил? – повернулся вождь к аорсу. – Как убил? Ночью подкрался и вогнал нож в спину? Подло подкараулил на дороге? Говори!
- Я победил их в честном поединке, - возразил Фидар. - Савр – свидетель.
- Так чего ты хочешь? – развел руками вождь сколотов, теперь обращаясь к языгу. - Объяви кровную вражду, и не тычь мне договором. Да еще Мару припомнил… А роксоланы здесь при чем? – совсем разошелся Заратата. – Я знаю единственного благородного роксолана, с которым могу говорить, так это со Скопасом.
- Скопаса убили. И сделал это его оруженосец, вон - тот мальчишка. – Языг указал на Исмена. Того всего обдало жаром. Как теперь поступит вождь Сколотов? Неужели позволит их скрутить?
Все повернулись к Исмену. Заратата долго и внимательно глядел на Исмена. Брови его то вздымались кверху, от чего лоб покрывался морщинами, то хмурились, сходясь к переносице. Наконец лицо его перекосило от гнева.
- Ты смеешься надо мной, - после долгой паузы возмутился вождь. – Как он мог его убить? Посмотри на этого тощего воробья. Скорее я поверю, что Скопаса дикий козел забодал до смерти. Мальчишка, иди сюда! - поманил он. – Расскажи.
Исмен неуверенным шагом подошел к вождю.
- Ну! Говори! – требовал Заратата.
Исмен, слегка запинаясь, рассказал о погроме родного становища, и как он выстрелил в Скопаса, попав ему в глаз.
- Он признался, - закричал языг. – Подло подстрелил воина, и теперь хвастается.
- И что здесь подлого? – удивился вождь. – Мы, сколоты, не считаем это за подлость.
- Правильно! Правильно, - подтвердили воины.
- Великий Гайтасир, что летает на колеснице, запряженной гусями, научил наш народ делать лук, - вставил жрец. - Он сам поражает врагов стрелами. Ты же не будешь утверждать, что Великий бог Гайтасир поступает подло?
- Нет, - испугался языг. – Но роксоланы уверяют, что мальчишка потом ограбил могильник Скопаса.
Толпа воинов недовольно загудела.
- Что ты взял у мертвого Скопаса? – строго взглянул на Исмена вождь.
- Меч, - честно признался Исмен, показывая акинак.
Вождь взял в руки оружие, внимательно осмотрел чеканный узор на ножнах, вынул клинок, оценил остроту заточки, вложил обратно и вопросительно взглянул на жреца: что теперь?
- Мальчишка взял то, что ему принадлежит, - рассудил энарей. – Он победил Скопаса, а значит: меч переходит к нему, впрочем, как и конь, и доспехи и лук со стрелами, и даже часть силы поверженного воина…
- Постой, постой, - возмутился вождь. – Не забывай, что он отправил ксая к Папайу без оружия. Он мог, хоть голым его оставить и сожрать всю напутственную пищу, что кладут в могилу вместе с покойным – все это ерунда. Но нельзя отбирать у усопшего меч. За это я должен ему отрубить правую руку и выколоть глаза.
- Верно, - не очень охотно согласился жрец. У Исмена внутри все похолодело. Сотни пар глаз осуждающе уставились на него. А жрец тихо спросил: - Ты отправил великого вождя роксоланов в Степи Благодати без акинака?
- Я оставил ему взамен свой меч, - вспомнил Исмен.
- Это так? - метнул колючий взгляд в сторону презренных роксоланов вождь сколотов. Те вынуждены были согласиться. – Так чего же вам надо, шакалы? Все! Спор решен. – Он потянул Исмена к себе – Садись сюда передо мной. Вечером я посвящу тебя в ксаи. Заслужил он звание ксая? – спросил вождь у сколотов. – Он победил знаменитого воина. Часть силы Скопаса перешла к нему.
- Заслужил! – единодушно подтвердили сколоты.
- А эти, - ткнул он пальцем в сторону роксоланов, – не смогли уберечь вождя. Да если бы меня не уберегли в бою мои телохранители, их бы всех умертвили и похоронили со мной в кургане. И лошадей их, и жен…
- Верно, верно, - закивали сколоты.
- Благородный Заратата-скай, не забывай о договоре, - напомнил языг. – Отдай нам живого-убитого.
- Договор соблюдать надо, - согласился вождь и опять вопросительно взглянул на жреца.
- Так пусть берет, - ответил энарей. - Разве ты ему мешаешь? Вон он сидит. Бери! Только у нас, на этом берегу Дона он стал вольным ксаем, - так повелел Савр. Верно я говорю? – окинул он взглядом круг воинов.
- Верно! – единодушно закивали они.
- Если к вам сбежит наш раб и переплывет священные воды Дона, он тоже становится вольным. Ваше дело: убить его или оставить в живых. И у нас – так же. Мы его не укрываем. Бери его, если сможешь, один на один, в честном бою.
- Справедливо! – оживился вождь. - Одолеешь – забирай своего живого-убитого. Не одолеешь – уйдешь отсюда пешим и голым.
- Правильно! – заорали сколоты. – Честный бой!
-Хорошо, - согласился языг, пронзив Фидара гневным взглядом. – Бьемся на конях.
Становище оживилось. Все кричали, делая ставки. Громче всех голосил вождь:
- Ставлю за аорса бронзовый котел и горит с золотой отделкой. – Потом внимательно взглянул на Фидара. – Эй, аорс, я на тебя поставил. Ты сможешь сражаться? Будин не сильно тебя поломал?
- Нет, - качнул головой Фидар, - только слегка размял.
- Ой, смотри! – погрозил Заратата. – Котел у меня отменный, тяжелый. Если проиграю, что я без него делать буду?
Исмен помог Фидару сесть на коня, подал щит и копье. Аорс наклонился и шепнул мальчику в самое ухо:
- Если увидишь, что я слабею, - беги.
Исмен отрицательно покачал головой.
- Нет, - твердо сказал он.
- Ты что, хочешь в плен к языгам?
- Я не буду никуда убегать. Погибнешь ты, - и я умру, - он сжал рукоять акинака. – Пусть попробуют взять меня живым.
- Поступай, как считаешь нужным, - согласился Фидар. В словах его послышалось уважение.
Перед бугром освободили место. Воины встали широким кругом и приготовились к зрелищу.
Фидар произнес краткую молитву, прося Савра даровать ему победу. Языг бросил в костер щепотку оленьей шерсти с травами, отчего воздух наполнился неприятным едким запахом. Айнег благоговейно вдохнул дым и прокричал свой боевой клич.
Всадника сошлись. Языг в прочном чешуйчатом панцире. Высокий островерхий медный шлем защищал голову. Грудь прикрывал тяжелым щитом овальной формы, с металлическим усилением в центре и по кромке. Фидар, как был – в рванье, без шлема, только короткое копье и щит, обтянутый кожей. Но ему намного легче было двигаться. Всадники принялись бить друг друга копьями. Щитами отражали удары. У языга копье оказалось длиннее на локоть. Фидар пытался сблизиться на удобное расстояние, но у него никак не получалось. Каждый раз противник поворачивал в его сторону коня. Оленьи рога мешали нанести точный удар. Оба оказались опытными бойцами, и умело вели схватку. Вскоре кожа на щитах разлохматилась. Сквозь рваные края проступила плетеная основа. Древки копий трещали, грозя переломиться. А сколоты орали во всю глотку, подбадривали дерущихся. Вождь кричал громче всех, припоминая котел, который поставил на победу аорса.
Фидар умудрился ухватить левой рукой олений рог на шлеме коня, и с силой дернул вниз. Ремешки креплений порвались, и шлем слетел. Вот теперь он надавил на языга. Вложил всю силу в удар. Языг отбил копье, но чуть не свалился. Еще удар Наконечник засел глубоко в щите. Противник дернул щитом, и древко обломалось у основания наконечника. Языг тут же бросился на Фидара. Его копье скользнуло по краю щита аорса, чуть не попало в глаз. Фидар треснул по нему обломанным древком, как дубиной и выбил оружие из рук языга.
- Копье! – крикнул Айнег своему соплеменнику.
- Копье! – потребовал Фидар. Исмен тут же схватил пику и бросился к нему.
- Постой, - вдруг отстранил поданное оружие языг. - Так мы долго будем биться. Силы наши равные. Давай, сшибемся, - предложил он. – Без копий, одними щитами.
Сшибаться – самый надежный способ выяснить: кто сильнее. Нередко ксаи таким образом решали споры. И попробуй – откажись, прослывешь трусом, а то и звание ксая лишишься. Всадники разгоняли лошадей и налетали друг на друга. Если дрогнешь, чуть дернешь поводья, уводя лошадь в сторону – окажешься на земле. Сшибались с копьями, да так, что руки выбивали в плече, противников вместе с щитами насквозь пронзали. Но самые смелые сшибались щит в щит. Кто сможет подняться после такого столкновения – тот и правый.
- Давай, - согласился Фидар.
Зеваки отпрянули в стороны. Всадники разъехались на сто шагов. Под крики толпы, противники понеслись друг другу навстречу, перецепив щиты на правую руку. Громкий удар! Кони выскочили из-под них, и помчались дальше. Оба воина грохнулись на землю. Фидар тут же откатился, откинул щит, вынул кинжал левой рукой и тяжело поднялся на ноги. Его качало. Грудь судорожно вздымалась, хватая воздух, правая рука безвольно повисла вдоль тела. Языг с трудом встал, обнажил свой нож. Словно пьяный, переваливаясь с ноги на ногу, двинулся на аорса, но колени его подкосились, и он рухнул без памяти.
- Твоя победа по справедливости, - провозгласил вождь. – Ты свободен, и все имущество поверженного врага переходит тебе: конь, доспехи, оружие.
- Нет! Постойте! – Растолкав орущую толпу, перед вождем предстал второй языг. Ему было лет семнадцать. Молодой стройный юноша с едва прорезавшимися усами. - Теперь я его вызываю на поединок.
- Кровная месть. Ты обязан принять вызов, - развел руками вождь, обращаясь к Фидару.
- Да как же он сможет биться? – встал на защиту друга Спитамен. – У него правая рука отбита. Ты же видел, как они врезались друг в друга. Как он копье сможет держать?
- Как хочет, - жестко осадил вождь посланника. - Но вызов принять обязан. Законы мести того требуют.
Фидар потер распухшее плечо. Попробовал взять копье. Пальцы не слушались. Исмен внимательно наблюдал за ним. Вдруг мальчик подошел к вождю и решительно произнес:
- Если вождь позволит, я готов биться.
- Ты что, мальчишка! Куда лезешь! - замахал на него руками Заратата.
- Не смей, - прорычал Фидар.
- Остановись, - испугался Спитамен.
- Я буду биться! – упрямо повторил Исмен.- Я имею право, как оруженосец.
Вождь сколотов горестно покачал головой и с надеждой взглянул на жреца.
- Пусть бьется, - спокойно ответил энарей.
- Так он же слабее раза в два, - возмутился вождь. – А языг, вон - какой здоровый, да еще в доспехах.
- Все воины разные по силе, - философски изрек жрец. – Но для чего великий Гайтасир подарил нам лук? Чтобы сравнять наши силы, - сам же ответил на свой вопрос.
- Ай, да жрец у меня! Ай, да мудрец! – радостно воскликнул вождь сколотов и обратился к противникам. – Будете стреляться из луков с двухсот шагов.
На юном лице языга отразилось недовольство, но против он ничего не сказал. Пошел готовиться.
-Исмен, - тихо позвал мальчика Фидар. – У тебя хватит мужества выстоять?
- Хвати, - твердо ответил Исмен, хотя аорс заметил, как лицо его побледнело, а губы слегка дрожали.
- Не вздумай отклониться от стрелы. Запомни: смерть лучше позора. Я признал перед Савром тебя своим учеником. Опозорив себя, ты опозоришь и меня.
- Не бойся, - пообещал Исмен.
- Сохрани тебя Гайтасир.
Напротив бугра, где сидел вождь, воткнули шест. Отсчитали по сто шагов в противоположные стороны. Лучники вышли на позиции. Сколоты, следившие за правилами поединка, бросили на землю перед шестом кости животных. Внимательно посмотрели, как они легли. Немного поспорив, решили, что языг по жребию должен стрелять первым. Исмен видел, как противник натягивает лук. Голову обдало жаром, когда стрела взвилась ввысь и черной точкой, сорвавшись с неба, полетела в него. Тело пробило дрожь. Над самым ухом фыркнуло оперенье. Но Исмен не дрогнул. Сколоты закричали, подбадривая его. Он натянул свой лук, затаил дыхание и спустил тетиву. С того конца закричали. Попал он или нет, Исмен не видел, но языг остался стоять.
Их свели на двадцать шагов ближе. Исмен заметил, что противник припадает на левую ногу. Значит – попал. Теперь Исмен первым должен стрелять. Он потянулся к гориту, перебрал все стрелы. Тяжелые с трехгранным наконечником закончились. Остались только легкие, охотничьи. Как же он сразу не посмотрел! Ничего не оставалось, как только использовать оставшиеся охотничьи стрелы. Исмен замер, ожидая, когда ветер стихнет, и выстрелил. Точно в грудь! Но наконечник наткнулся на бронзовый щиток, а под ним костяную пластину. Легкая стрела не пробила защиту, отскочила в сторону. Воины неодобрительно загудели. Потом подбежали к вождю. Возмущенно закричали:
- Мальчишка попал. Он выиграл.
- Нет, не выиграл, - вынужден был осадить их Заратата. – Языг на ногах, и может стрелять.
- Но он в панцире.
- Что вы разорались? В панцире. Да. Но лицо у него открыто. Поединок должен длиться, пока противники могут стрелять друг в друга. Таковы правила наших предков.
Языг пустил стрелу, метясь в грудь. Холодный пот прошиб Исмена. Он взмолился мысленно богу Савру. Стрела юркнула в подмышку. Левый бок и руку обожгло. Исмен оглядел разорванную рубаху. Рука потеплела от крови, на боку расплывалось темное пятно, а стрела торчала в земле позади него. Воины радостно закричали. Исмен облегченно вздохнул, но тут же радость его закончилась: сейчас первым должен стрелять языг.
Стрелки приблизились еще на двадцать шагов. Все смолкли. Расстояние убойное. Только косоглазый промахнется. Исмен отчетливо видел на лице противника выражение радости и уверенности в победе. Сейчас он ему вгонит в грудь стрелу… – и все! Дальше ничего не будет.
Он взглянул в сторону бугра. Фидар стоял и с напряжением следил за поединком. Чем он ему поможет? Вождь сколотов недовольно качал головой. Спитамен шептал молитву. Только энарей был спокоен. Он показал на небо и улыбнулся. Исмен ничего не понял, но странное спокойствие накатило на него. Что ж, пришло время умирать. Он умрет достойно, как настоящий ксай. Разве не об этом он мечтал многие годы. Не от голода он умирает, не от побоев, не перед алтарем с перерезанным горлом, – Мара заберет его с поля боя.
Языг выстрелил. Все! Исмен закрыл глаза и расслабился. Короткие мгновения полета стрелы, несущей смерть, растянулось. Исмен вспомнил всю свою недолгую жизнь, все яркие моменты промелькнули перед взором… Как будто камнем с пращи шарахнуло по макушке. Наконечник глубоко рассек кожу, содрав клок волос. По затылку и по правому уху заструилась теплая кровь. Сколоты вновь закричали. Громче всех опять орал вождь, подпрыгивая на месте:
- Ксай! Настоящий ксай! Даже не дрогнул.
Фидар с облегчением выдохнул и тяжело опустился на землю. Спитамен воздел руки к небу, благодаря справедливого Гайтасира.
Исмен сразу не понял, что произошло. Он еще жив! Его противник промахнулся. Не может быть! Промахнуться с такого расстояния! Рука дрогнула, а может, силу ветер не рассчитал – не важно. Главное – он жив, и теперь настала его очередь стрелять. Он вложил стрелу в тетиву и нацелился прямо в побледневшее лицо языга. Глаза того округлились от страха. Подбородок дрожал. Вокруг вновь воцарилась напряженная тишина. Выстрел! И языг не вынес, присел, уклоняясь от стрелы.
- Эй! – недовольно закричали воины. – Он трус!
Тут же засвистели плетки, охаживая спину языга. Его взяли в круг и нещадно стегали. Он упал на землю. Извивался, плакал.
- До смерти не забейте! – остановил вождь разъяренную толпу. – Иди сюда! – поманил он Исмена. – Смельчак!
Энарей осмотрел раны, приказал принести его сумку с лекарствами и медную чашу с углями. Сунул в зубы Исмену рукоять ножа, обмотанную кожаным шнуром. Мальчик взвыл от боли, когда жрец промывал ему голову.
- Терпи, воин, терпи, - приговаривал он.
Исмен чуть не потерял сознание, когда жрец сжал края раны и прижег их раскаленным на углях ножом. Когда он обрабатывал таким же образом раны на боку и на руке, Исмен уже ничего не чувствовал. Все плыло перед глазами. Воины поздравляли его, но Исмен не понимал, чего от него хотят.
- Да он совсем бледный, - испугался вождь сколотов. – Выпей! – Заратата чуть ли не силой влил в рот мальчика крепкое вино. Желудок потеплел, и стало немного легче. – Молодец! – приговаривал вождь и обратился к воинам: - Достоин он, чтобы его посвятили Савру?
- Достоин! Достоин! – закричали воины.
- Тогда ведем его на святой курган.
- Ведем! – подхватили сколоты.
Исмена подхватили под локти и куда-то потащили. Он ничего не соображал. От вина кружилась голова, и заплетались ноги, но какая-то легкость и беззаботность овладела им.
Смеркалось. Степняки запалили факела, много факелов. У подножья высокого кургана их уже встречал энарей с ножом и глиняной чашей. Вперед выпихнули юношу в одной длинной льняной рубахе. Исмен узнал в нем своего недавнего противника. С него сняли все, даже сапоги и анаксириды. Двое сколотов скрутили ему руки и поставив на колени. Жрец оголил правое плечо пленника и сделал надрез. Несколько капель крови упало в чашу. Кровь он разбавил вином. Вождь, Исмен и несколько старых воинов поднялись на вершину кургана. Там они встали кругом. Энарей вышел в центр и вонзил в землю меч Исмена. Он долго читал заклинания на каком-то забытом наречии, затем окропил лезвие меча вином из чаши. Струйка стекла по клинку и впиталась в землю. Жрец передал чашу вождю. Тот пригубил и протянул воину, стоящему рядом. Чаша прошла по кругу. В конце оказалась в руках у Исмена.
- Пей до дна, - потребовал жрец.
-Ксай! Ксай! Ксай! – оглушительно воскликнули сколоты.
Исмен никогда не пил вина, и его совсем развезло. Он плохо понимал, что происходит вокруг. Горел костер. Он сидел в кругу воинов и пел вместе с ними жуткие песни о том, как бесстрашные ксаи отрубают головы врагу и сдирают скальпы, а предательница-смерть всегда скачет рядом. Сколоты кружились в боевых танцах…Фидар и рыжебородый будин укладывали его на подстилку из сена и заботливо укрыли плащом…
Он проснулся рано утром со страшной головной болью. К горлу подкатывала тошнота. Исмен попытался подняться на ноги. Все закачалось и закрутилось перед глазами. Он на четвереньках отполз в густую траву. Его вывернуло. Стало немного легче. Ужасно хотелось пить. Мальчик, наконец, смог встать. Над становьем висела тишина. Воины спали вповалку, увернувшись в плащи. Едва дымили сонные костры. Женщины готовили еду, стараясь не шуметь: разделывали мясо, варили сыр, снимали сливки с только что надоенного молока. Одна из них протянула Исмену чашу с кислой и очень соленой сывороткой. Мальчик жадно выпил все до капли. Живот забурлил и заходил ходуном.
Он вспомнил, что где-то рядом протекает небольшая речка. Решил напоить коней и самому освежиться холодной водой. Наткнулся на Фидара. Аорс сидел на земле, скрестив ноги, и отводил кромку меча узким точильным камнем. Противно чиркал камнем по железу так, что у Исмена холодок пробегал по спине. После нескольких чирканий, поднимал лезвие на уровне глаз и внимательно осматривал кромку. Делал это неспешно, аккуратно. Рядом лежал на спине будин и громко храпел.
- Пусть Табити даст тебе здоровья, - приветствовал Исмен аорса.
- И тебе того же, - кинул быстрый взгляд на него Фидар. – Ну и рожа у тебя, словно вернулся из царства Мары: бледный, опухший, глаза красные.
- Голова болит, - пожаловался Исмен. – Наверное, от раны.
- Это не от раны. Это от эллинского напитка безумия. У эллинов есть такой бог Вакх. Он научил людей делать из винограда напиток, которого ты вчера с лихвой попробовал.
- Вино, которое я пил в кругу воинов? – сообразил Исмен.
- Оно самое. Вроде, противное, кислое, сыворотка от перекисшего молока – и та вкуснее, но почему-то людям нравится. Мало того - золота за него не жалеют.
- Почему так происходит?
- Из-за веселящего свойства вина. Люди пьют его, а Вакх забирает у них разум. Говорят, тем, кто особо усердствует, он сам является: бородатый, растрепанный, на голове рога, а вместо ног козлиные копыта.
- Больше не прикоснусь к напитку Вакха, - поклялся Исмен.
- Почему же, - пожал плечами Фидар. – Просто, надо знать меру.
- А ты как? – спросил Исмен.
- Руку еле поднимаю. Он оголил рукав, показывая посиневшее плечо. – Но ничего, пройдет.
- Я хотел коней напоить.
- Нет, - остановил его Фидар. – После напитка Вакха от человека дух плохой. Лошадям это не нравится. Сходи на речку один, умойся, только воду не пей.
- Но у меня во рту, словно выжженная степь.
- Не пей, - настаивал Фидар. – Еще хуже будет. Мясного отвару надо поесть. Да к полудню двинемся в путь. Нас теперь трое. – Он указал на храпевшего будина. – Видишь, какой голосистый.
- Репейника не видел? – забеспокоился Исмен.
- С местной сворой гуляет. У них свой праздник.
- Что с языгами сделали?
- Отпустили. Роксоланы их увезли. Теперь у нас четыре коня и полное вооружение. Хоть прямо сейчас – в бой.
- Откуда кони?
- Мы же вчера языгов одолели в честном поединке. По закону конь, оружие и доспехи победитель имеет права отнять у побежденного. Я так и сделал. У тебя теперь будет свой конь. Настоящий, боевой. Доволен?
- Фидар, - попросил Исмен. – Можно я Цырда себе оставлю? А ты моего коня возьми, того, что я выиграл в поединке.
- Ох, погубит тебя Цырд, - недовольно покачал головой Фидар.
- Почему?
- Уж больно конь хороший. Мне вчера за него целую кучу золотых монет предлагали. Многие его купить хотели.
- А ты?
- Я не продал, - успокоил его Фидар. Аорс отложил точильный камень, загнал меч в ножны и серьезно сказал: - Давай так, - можешь ездить на Цырде, но кто спросит – конь не твой.
Не смотря на затянувшийся до глубокой ночи праздник, кочевники вставали бодрыми и веселыми. Выпив сыворотки, размяв кости, они отправились к священному кургану, совершать жертвоприношение богам.
Вождь вновь расположился все на том же бугре. Слуги расстелили пестрый ковер, поставили низенький ассирийский столик и подали бульон. К бульону свежий сыр и холодное мясо. Рядом на козьей шкуре расположился жрец, все с тем же безучастным видом теребя ивовые прутики для гадания. Напротив, на войлочном чепраке с орнаментом по краям уселся Спитамен, и что-то жарко объяснял вождю сколотов. Исмен проходил мимо. После купания в студеной воде, недуг похмелья, как рукой сняло. Тело горело. Дышать стало легче. И голова не кружилась. Вождь поманил его и заставил сесть рядом на ковер. Велел слуге накормить Исмена.
Между тем посланник вещал о мощи Персии, о скорых победах над мятежной Македонией. Вождь внимательно слушал, не перебивал, иногда кивал. Когда Спитамен закончил, он сказал:
– Ты складно рассказываешь. Да, только я не по ту сторону Дона живу. Пять дней назад мое кочевье стояло рядом с Ольвией. Я привел туда рабов на продажу. Но говорящий скот сильно упал в цене. Знаешь почему? Из Фив поступил отличный товар.
- Из Фив? – удивился Спитамен. – С кем воюют Фивы.
- Уже – ни с кем. Города больше нет. Он разрушен, сожжен, вырезан, продан в рабство.
- Это невозможно. По мощи Фивы не уступают Афинам. Даже Дарий относится с уважением к этому городу.
- Для Искандера, против которого ты собрался воевать, – оказалось возможным. Теперь вся Эллада дрожит от одного его имени. Ты говоришь Искандер - безусый мальчишка, горячий и глупый. Как же ему удалось успокоить соседей, которые докучали еще его отцу Филиппу. Иллирийцы, фракийцы, фессалийцы – всех трусливо примолкли. Эпир, Пеония в родство ему набиваются. Почему не слышно вождей Линкестиды, Орестиды, Элимонтиды? Разве ты об этом не знал? – Заратата покачал головой. - Не Персия собирается напасть на Македонию, а наоборот – Искандер грозит Персии. А о твоем господине Дарии доходят слухи, что он труслив. Один из вождей сколотов делал набеги на Урарту, когда сатрапом там служил Дарий. Никчемный из него полководец.
- Все совсем не так, - уверял Спитамен. – В Персии огромное войско. Чего стоят одни всадники из Баккартии. Массагеты примкнут к Дарию. Из Индии придут отряды…Неужели сколоты не хотят отомстить за смерть своего великого вождя - Атея? Он погиб в битве с Филиппом.
- Атей был великим воином, - согласился Заратата. – Только он проиграл войну Филиппу. Из-за его упрямства и жадности погиб мой брат и еще много славных ксаев. Я не хочу повторять его ошибку. Эй, жрец, - обратился вождь к энарею. – Что советует Великая Мать Табити?
- Не взывай к Великой Матери по пустякам, - тихо ответил жрец, перебирая в руках ивовые прутики для гадания.
- Разве это – пустяк? Должен я или не должен отправлять своих воинов к Дарию? Ты можешь спросить у Гайтасира или Аргинпасы?
- Вот, сам и поговори с ними. Я прикажу развернуть шатер Фагимасада.
Слуги поставили небольшой круглый шатер, полог которого сшит из кожи и расписан магическими рунами. Вождь потащил с собой Исмена. Внутри бок о бок расселись старшие воины. В тесный круг пригласили и Спитамена. Исмена усадили у выхода.
- Сейчас будут происходить необъяснимые вещи, - предупредил мальчика жрец. - Если будет страшно, сразу покинь шатер. Не каждый сможет выдержать присутствие Фагимасада.
В центр поставили медную чашу с тлеющими углями. Жрец развязал небольшой холщевый мешочек. Извлек из него семена конопли и кинул в чашу. Ароматный дурманящий дым тут же наполнил шатер.
Исмену стало легко. Показалось, что тело совсем ничего не весит и вот-вот оторвется от земли, взлетит.
- О, морской повелитель лошадей, - заунывно пропел энарей, подыгрывая себе на странном деревянном инструменте с тремя струнами из жил животных. – Осчастливь нас своим появлением. Рассуди спор, просвети разум.
Исмен вдохнул полной грудью, и шатер начал медленно вращаться. Лица, сидевших перед ним людей с красными бликами от тлеющего угля расплылись, сделались большими, плоскими. Глаза, как бездонные пропасти. Рты, как пещеры. Бороды – дремучие леса. Струны дребезжали, разносясь эхом, словно в пещере.
Земля содрогнулась под копытами могучего коня бога Фагимасада. Из ноздрей валил дым, и вырывались языки пламени. Исмен не видел коня, но чувствовал, что именно так он выглядит: большой, черный, с горящими глазами. Когда несется над степью, вдоль тела его проблескивают молнии. Стало жутко.
Но не конь так пугал, как сам всадник – грозный повелитель рек, озер и даже морей. Борода его кишит змеями, а от взгляда люди каменеют. Тело его покрыто чешуей, а вместо ушей – жабры.
- Кто меня звал? – прогремел голос бога, словно небо раскололось.
Исмен не смог больше выносить этого ужаса. Он вывалился из шатра, жадно хватая ртом холодный воздух. Никакого грозного всадника и огнедышащего коня не было. Видение потихоньку испарилось. Он приходил в себя, все еще дрожа от страха.
Нашел Фидара. Тот готовился в дорогу. Сразу не узнал аорса. Новенькая одежда из мягкой кожи с длинными полами сзади, удобная для верховой езды. Широкие кожаные анаксириды. На ногах добротные сапоги до колен со шнуровкой спереди. Широченный пояс. По поясу шли круглые медные бляхи. Заметив изумленный взгляд Исмена, объяснил:
- Сменял на доспехи языгов. Панцирь мне узок, грудь давит. Да и не люблю я тяжелые доспехи. Без доспехов и самому легче, и коню. Одежду языгов я носить не буду. Уж лучше одеваться, как сколот. Я и тебе раздобыл. Скидывай свое тряпье и сожги. Вот, - он указал на стопку новенькой кожаной одежды, расшитой по краям птицами и конями.
- Ты и мой панцирь сменял? – спросил Исмен.
- Панцирь – дрянь, одна красота.
- Но стрелу выдержал.
- Охотничью, - напомнил Фидар. – От боевой не спасет. Да не переживай ты. Достанем себе хорошую защиту их бронзы.
Исмен надел мягкую холщевую поддевку, сверху кожаную куртку отличной выделки. Анаксириды нигде не жали. В таких ляжки не сотрешь от долгой езды верхом. Сапоги немного большие, но мягкие, удобные. Никогда не носил такой дорогой одежды. Еще безрукавка, тоже кожаная с опушкой из зайца. К поясу он даже побоялся прикоснуться, до того тот казался дорогим и красивым, с бронзовыми скачущими конями и грифонами. Фидар помог ему правильно затянуть пояс. Плащ из мягкой, но плотной шерстяной ткани закрепил на плече бронзовой эллинской фибулой в виде свернувшегося кольцом мифического животного, напоминающего леопарда.
- Красавец, - удовлетворенно произнес Фидар. – Что? Не удобно? Ничего, обвыкнешься. Это тебе не дерюга из конопли, - настоящая одежда ксая. Я шлем только не мог поменять. У языгов черепа вытянутые, и шлем, соответственно, с высоким затылком. Сколоты такие не носят. Примерь.
Шлем красивый из тонкой меди в виде головы льва с открытой пастью. Исмен надел подшлемник из войлока и переплетенных кожаных ремешков, сверху шлем. Тот оказался большим, налезал на глаза.
- Не беда, - успокоил его Фидар. – Сменяем у кузнеца на котел. – Главное – одежонку справили. - Вот, что с ним делать, я ума не приложу, - почесал затылок Фидар, кивком указывая на будина. Здоровяк крепил дорожные мешки на спине вьючной лошади.
-Зачем же ты его выменял у Заратата? – удивился Исмен.
- Так пришиб бы вождь сколотов его в гневе. Жалко. Да и зачем нам коровы? Эй! – окликнул он будина.
- Ты звал меня, господин, - пробасил невольник.
- Как имя твое?
- Родители когда-то нарекли Колобудом.
- Это, вроде Встающий с солнцем.
- Точно. Мы солнцу поклонялись и огню. Бог у нас главный - ясноголовый Коло.
-Сколько отроду?
- Скоро будет.., - Он показал два раза растопыренные пальцы обеих рук.
- Два десятка, значит, - сообразил Фидар. – Что делать умеешь?
- Лошадей пасти, коров доить, огонь добывать.., - начал перечислять будин.
- Правду говорить умеешь?
- Чего? – не понял будин.
- Зачем ты мне поддался, когда мы боролись?
Будин потупил взор и примолк.
- Говори, - потребовал Фидар.
Будин вскинул глаза, полные ненависти.
- Невмоготу мне у Зарататы. Хотел я, чтобы он меня прибил. Вот и поддался.
- Давно ты в неволе?
- Пять годков уж миновало, как я в полон попал. Тогда сколоты мое городище дотла сожгли, а все племя перебили или в Ольвию отвели на продажу. Да ты не переживай, я справно все делать буду.
- Я никогда не держал невольников, - пожал плечами Фидар. – Сам недавно сбежал из рабства.
- Вот это да! – удивился будин.
- Пожалуй, я тебя отпущу ко всем ветрам.
У будина от таких слов дыхание перехватило. Он не знал верить или нет, тому, что услышал. Челюсть его отвисла. Он пытался что-то произнести, но не мог.
- Отпущу, - подтвердил Фидар. - Но с условием: ты вернешься обратно к себе в леса и не будешь мстить сколотам.
Невольник насупился.
- Мне некуда идти. Я же тебе говорил: сожгли наше городище. Приду, а там другой народ живет. Кому я там нужен? Забьют, как медведя шатуна.
- Вот незадача, - покачал головой Фидар.
- Отпусти меня без всяких условий, - глухо попросил Колобуд и недобро покосился в сторону становья сколотов.
- Что ты задумал? - уловил его взгляд Фидар. – Я тебя отпущу, а ты Заратату решишь прибить?
Будин напыжился. Зло засопел.
- А коли и так, тебе-то какая разница?
- Сколоты решат, что и я замешен. Нет, на мой век врагов достаточно. Языги преследуют, роксоланы… Ладно, те за Доном живут. А если еще и сколоты по следу пустятся, доказывай потом, что я не в сговоре с тобой. Поедешь с нами, - решил в конце Фидар.
- Как скажешь, - развел ручищами будин.
- Послушай, вдруг встрепенулся аорс. – Ты же - левша.
- Левша, - согласился будин.
- Копьем владеешь.
- Был неплохим воином.
- А на коне сидишь?
- Не очень…
- Научишься, - обрадовался Фидар. - У персов это называется: клыки льва. Нет ничего опаснее, пары разноруких всадников в бою.
- Но я же не ксай, - пожал плечами будин. – Не имею права на коня садиться.
- Это мне решать. Не ксай - станешь им, - просто ответил Фидар. – Я, так вообще - Марой заклеймен.
Будин долго стоял в растерянности, то открывал, то захлопывал рот. Силился что-то сказать, потом вдруг заплакал, подвывая басом.
- Ты чего? – испугался Фидар.
- Я свободный человек, - сквозь вытье выдавил он.
- Надеюсь, ты помнишь еще, как быть свободным. - Звонко хлопнул его по широкому плечу Фидар и сердито прикрикнул: - Хватит ныть!
- Пусть всегда светит тебе Коло! – расчувствовавшись, воскликнул будин и крепко обнял Фидара.
- Рука! – сдавленно прохрипел аорс, посинев от боли.
Снова в дорогу
Исмен и Фидар пошли попрощаться с вождем сколотов. Заратата и Спитамен отходили от встрече с Фагимасадом, сидя все на том же бугорке и попивая свежее кобылье молоко.
- Уважаемый Заратата-ксай, что же сказал тебе могущественный Фагимасад? – вопрошал Спитамен
- Ты разве не слышал? – удивился вождь.- Он так громко говорил, я чуть не оглох.
- К каждому свой Фагимасад приходил, - напомнил энарей, присаживаясь рядом. – Каждому сказал сакральное слово, предназначенное только для его ушей.
- Так, каково же твое решение, - не отставал Спитамен.
- Мальчик мой! – заметил вождь Исмена. – Дай взглянуть на тебя. Да ты настоящий красавец. А! - толкнул он энарея, - как ему идет одежда сколота. Настоящий хозяин степи. Вот что я подумал: пожалуй, я назову его сыном перед Великой Матерью Табити. Что скажешь, жрец? - Опять повернулся к Исмену: - Хочешь стать настоящим ксаем? Я дам тебе кибитку, табун лошадей и одну из своих дочерей.
Исмен растерялся. Не знал даже, как относиться к словам вождя. Судьба дарила ему счастье стать приближенным к вождю сколотов, но в душе, он совсем этого не хотел.
- Не вижу его среди нашего народа, - произнес жрец, как приговор. – Он из племен сираков и никогда не станет сколотом.
- Станет, - упрямился вождь. – Посмотри на него - вырастит красавцем! Вспомни, как он бесстрашно вел себя в поединке. Даже у меня сердце замерло, когда стрела летела прямо ему в голову. Любой вождь посчитает за счастье имеет такого смелого сына.
Энарей неодобрительно взглянул прямо в глаза вождю и глухо сказал:
- Не забывай, что у тебя уже есть восемь сыновей, а новая супруга принесет еще приплод.
- И что с того?
- Когда Папай призовет тебя в свою свиту, твои сыновья разорвут мальчишку из другого племени, как волки рвут чужака.
- Так и хочется иногда отрезать тебе язык! – рассердился вождь.
- Отрежь. Только что от этого изменится? – усмехнулся жрец.
- Что изменится? – пыхтел вождь. – Больше не буду слушать твоих дурацких наставлений.
- И наделаешь много глупостей, - зло сверкнул глазами энарей.
- Прости меня, жрец, - моментально остыл вождь. - Он прав, – обратился Заратата к Исмену. – У нашего племени волчьи законы. Но тебе так идет одежда сколота… А это что? - увидел он в руке Исмена шлем в виде львиной головы.
- Он не подходит мне, - вздохнул мальчик. – Голова у языгов не такая, как у всех.
- Да. Точно. Они младенцам затылки перетягивают. Черепа у них, что утиные яйца. А хочешь, поменяемся? Я тебе другой дам, - предложил вождь. – А этот мне отдай. Я его оружейнику отдам. Он переплавит его в наконечники для стрел.
Вождь крикнул слуге:
- Принеси шлем. Тот, красивый, что я у иллирийцев выменял за два горита со стрелами.
Исмену поднесли чудо умелого оружейника. Бронзовый купол покрывала тонкая чеканка. Маска правдоподобно напоминала черты человеческого лица, только вместо глаз овальные прорези. Дополнительный щиток в виде двух чешуйчатых рыб защищал лоб. Но самая красивая деталь находилась на макушке: лежащий лев с головой женщины и с широким змеиным хвостом, спускающийся на затылок. Из спины мифического зверя торчал высокий гребень черных жестких конских волос.
- О, благородный вождь, я не могу взять его. Это не равный мен.
- Бери! Конь у тебя славный, меч - самого Скопаса. А горит какой красивый. Лук из рогов косули. Не каждый воин такой имеет. Тебе и шлем нужен соответствующий. Бери. Он мне не дорого достался. Да и мы, сколоты такие не носим. У нас, вон, колпаки из бараньей шкуры. Просто, тогда он мне очень понравился, как игрушка ребенку. А теперь валяется в кибитке без дела. Бери.
- Благодарю тебя, вождь. Буду молить Папайя о твоем благополучии.
- Прощай, - грустно сказал вождь и обратился к Фидару: - Береги мальчишку. Он должен вырасти в благородного ксая. Если беда приключиться, ищи мое становище в степи по эту сторону Дона. Я всегда вас приму и помогу.
- Благородный Заратата, - напомнил о себе Спитамен. – Так, как же о моем деле.
- Не дам я тебе воинов, - отрезал вождь.
- Ты мне не веришь?
- Тебе – верю, Дарию – нет. Думай, что хочешь. Но мои воины не пойдут с тобой. Прощай! - И он резко поднялся. – Коня мне. Снимаемся с места.
Всадники двинулись гурьбой в степь, следом заскрипели колесами кибитки. За ними пастухи погнали стадо коров, быков и коз. Пронесся многочисленный табун, поднимая тучи пыли. Племя сколотов ушло на север, к Дону. Становище опустело. Только чернели пятнами остатки кострищ, да вокруг вытоптанная трава. Стало непривычно пусто и тихо.
Фидар, Исмен и Колобуд направились в противоположную сторону. Будина посадили на коня языга, которого поверг Фидар. На четвертую лошадь навьючили копья, щиты и кожаные мешки со скарбом. Остановились возле шатра Спитамена. Слуги сворачивали полог, укладывали в большие деревянные сундуки дорогую посуду.
- Куда теперь? – спросил Фидар у массагета.
- Пройду к верховью Дона, потом обратно. Сколько смогу, столько найму всадников. Ты не хочешь ко мне присоединиться. Дарий платит хорошо, - предложил Спитамен.
- В другое время я так бы и сделал. Но сейчас хочу попасть в родную землю. Там шесть лет обо мне ничего не слышали. Надо отцу с матерью поклониться. Да еще невеста меня ждет. Самая красивая девушка в горах.
- Понимаю, - кивнул Спитамен и грустно улыбнулся.
- Если обратно будешь идти через Аланские ворота, заходи ко мне в долину. Буду рад.
- Обязательно заеду. Прощай!
Они ехали по высокой траве, доходившей коням до брюха. Репейник довольный и важный бегал впереди зигзагами, что-то вынюхивая. Небо постепенно затягивало серой пеленой.
- Фидар, - спросил Исмен. – Что теперь будет с языгами.
- По-хорошему, надо было бы их убить. Они оклемаются и будут нас искать, чтобы смыть позор кровью.
- Долго искать?
- Всю жизнь. Иначе им житья не дадут соплеменники. Готовься. Рано или поздно, с ними еще раз придется сразиться.
- А ты будешь учить меня воинскому искусству?
- Конечно. Ты же теперь в моем отряде.
- У нас отряд?
- Трое воинов – сила. Если соберем двадцать одного воина, то можем придумать свой боевой клич.
- Покажи хоть какой-нибудь прием, - попросил Исмен.
- Что бы тебе такое показать, - задумался Фидар. – Силенок у тебя еще маловато. Если сойдешься с опытным воином… Вот, смотри: на тебя нападает всадник. Он видит, что ты слабее, и решит просто ударить тебя копьем сверху в голову или в шею.
Фидар заехал чуть вперед, развернулся и поднял над головой копье, взяв его обратным хватом.
- А мне что делать?
- Воин будет нападать на тебе правым боком, чтобы особо не мучиться. Ты не позволяй, уходи влево. Так. Правильно, - похвалил Фидар. – Держи копье прямым хватом. Так! Древко обопри о холку коня. А острие подними вверх, как будто целишь ему в лицо снизу. Так. Понял?
- Понял. А дальше?
- Давай попробуем, только тупыми концами копий.
Они разъехались и начали сближаться.
- Я бью. Не отклоняйся назад, наоборот – подныривай под копье и снизу бей щитом по наконечнику. Сильнее! Вот так!
Несколько раз Фидар ткнул копьем. Пару раз попал в лоб Исмену. Наконец получилось: Исмен уходил от удара и отбивал копье.
- Своим копьем целься противнику в лицо. Так! Он вынужден поднять щит выше, и откроет живот. Запомни два правила. Первое: всегда смотри противнику в глаза. Если даже коротко взглянешь туда, куда хочешь ударить, опытный воин сразу поймет, что ты задумал. Второе правило: когда противник нападает, он больше всего уязвим. И еще одно: ты с первого же взгляда должен оценить врага: насколько он силен, как хорошо владеет оружием, и главное – боится он тебя или не видит в тебе достойного противника. Представь, что враг сильнее, тогда ты должен быть быстрее и ловчей. Он попытается надавить всей мощью. Ты должен уйти от прямого натиска, схитрить.
- Мне надо бить в живот, – сообразил Исмен. – Сделать вид, что целюсь в лицо, а самому ударить под щит.
- Правильно. Отбивай копье, и тут же опускай свое, бей в живот. Попробуем.
Исмен сделал все правильно. Фидар даже крякнул, получив тычок под ребра.
- Способный ученик, - похвалил его Фидар. – Попробуем еще.
Они повторили упражнение несколько раз. Исмен старался выполнять все в точности.
- Отлично! – похвалил его Фидар.
- А дай-ка я, – попросил Колобуд и без предупреждения напал на Исмена.
Исмен не оплошал: отбил копье и ткнул в каменный живот будину.
- Получается! – обрадовался юный ксай. – Еще приему научи.
- Сначала этот отработай до совершенства, - покачал головой Фидар и спросил у Колобуда: - Сидя на коне, умеешь с копьем обращаться?
- Научусь, - заверил его будин. - Только это, - он взвесил на руке оружие, - легкое оно для меня. Потяжелее надо и длиннее на пару локтей. А еще пару дротиков. Я далеко метаю.
- В ближайшем селении найдем кузнеца и поменяем, - пообещал Фидар.
- И мечом таким я не привык действовать, - пожаловался он, клацнув коротким ксифосом в ножнах.
- А что же тебе надо?
- Кувалду. У меня раньше булыжник был круглый с дырой посредине, я на палку камень насаживал. Медведя валил с одного удара. Когда собаки лохматого разозлят, он становится на задние лапы и идет вперед. Я его в грудь – Бах!
- И много так медведей завалил?
- Двоих. Правда, те молодые были. Вот, третий попался! Ух, матерый. Уклонился, я в плечо ему врезал. Так он другой лапой мне так въехал! Весь бок разодрал. До ребер достал. Хорошо, мужики подоспели, рогатинами его закололи.
- Так тебе надо молот кузнечный, - решил Фидар.
- Пойдет, - согласился будин. – С молотом еще лучше. И на клин его заточить с одной стороны. Я таким любой щит пробью.
Вскоре начал накрапывать мелкий дождь холодный и противный. Степь становилась неровной. Плоские возвышенности сменялись глубокими оврагами. Сквозь пелену облаков впереди показалась едва заметная синяя полоса.
- Я вижу горы, - радостно воскликнул Фидар.
К вечеру набрели на небольшое поселение землепашцев и ремесленников. Дождь лил не переставая. Земля раскисла, и копыта лошадей скользили. Прочная кожаная одежда сколотов, и та промокла на плечах. Невысокий насыпной вал венчали стены в человеческий рост, сложенные из булыжника на глине. Внутри теснились низенькие домики из глинобитного кирпича с соломенными двускатными крышами. Широкие ворота оказались закрыты наглухо. По обеим сторонам ворот торчали высокие шесты с коровьими черепами наверху. Двое стражников, еще подростки, вооруженные копьями встретили путников у ворот:
- Кто такие? Каким богам молитесь?
Фидар уловил выговор и обернулся к Исмену:
- Это сираки. Сможешь с ними переговорить, чтобы впустили?
Исмен выехал вперед.
- Мы вольные воины, - сказал он. – Гостили в становье благородного вождя сколотов Зарататы. Едем в земли аорсов. Хотели переночевать в вашем селении, а с рассветом двинемся дальше.
Усыхав родной выговор, молодые стражники успокоились, а когда прозвучало имя вождя сколотов, недоверие к путникам вовсе пропало. Но один из стражников сказал:
- Мы могли бы вас пустить в город, только нам не позволено.
- Почему? – не понял Исмен.
- Торговый караван из Персии прибыл на закате. Караван охраняют саки. Старший приказал запереть ворота и никого не пускать.
- Так позови старшего, - потребовал Фидар. – Не будем же мы всю ночь мокнуть в степи.
- Но, он отдыхает
- Не позовешь - так войдем, - пригрозил Фидар.
Охранник скрылся. Вскоре появился в сопровождении низкого коренастого воина в кожаной длинной куртке. Недобрым взглядом он окинул всадников.
- В поселении караван разместился, - сказал воин. – В домах места нет. Езжайте дальше.
- Не очень то ты гостеприимный, - в голосе Фидара послышалась угроза.- Смеешь дерзить воинам Спитамена.
- Не пугай меня Спитаменом, - зло ответил воин, но в голосе его проскользнули нотки страх. – Я сам служу Бессу, сатрапу Бактирии.
- Не смеши меня, - негодующе воскликнул Фидар. – Никогда не поверю, чтобы слуги Бесса опустились до охранников каравана.
- Много ты понимаешь, - сквозь зубы процедил сак и буркнул охранникам. – Пропустите их. – Повернулся, зашагал в город.
Поселение оказалось небольшое, около сорока дворов. Дворы располагались по кругу, примыкая к защитной стене. В центре – площадь. Сейчас на площади разместился караван: телеги, волы, загон с лошадьми.
Фидар кулаком забарабанил в ближайшую дверь. Высунулся сонный хозяин.
- Народу полно, - не пустил он.
Проехали еще несколько домов – везде отказали, везде места свободного нет. Уже совсем стемнело. Дождь усилился. Хлестал холодными струями. Фидар указал Колобуду на калитку в заборе:
- Надоело проситься. Воины мы или нищие бродяги?
Будин слез с коня и плечом высадил калитку. Лохматая собака кинулась на него, злобно ощеряясь. Репейник тут же подмял ее под себя. Выскочил хозяин с дубиной в руках. Ему под ноги покатился мохнатый рычащий клубок. Он отпрыгнул в сторону. Репейник загнал дворовую собаку в щель между домом и овчарней. Успокоился, с достоинством обошел двор, обнюхивая каждый угол.
- У меня в доме торговец важный, - пытался вытурить их хозяин.
- Под навесом поспим, - отпихнул его Фидар. – Принеси нам поесть чего-нибудь и корма для лошадей. Да не бойся ты, заплатим.
В дальнем конце двора нашли небольшой, но сухой сарай под соломенной крышей. Потеснили корову с теленком. Выгнали стадо коз. На их место поставили коней. Сами улеглись тут же в охапки соломы. Пришел хозяин с кувшином молока и блюдом мяса. Окликнул путников. В ответ услышал храп. Пожал плечами, и отправился обратно в дом.
Исмен проснулся от журчания. Он открыл глаза, повернулся и увидел, как худенькая девчонка в серой льняной рубахе доит корову. Молоко тонкой струйкой падало в глубокий глиняный чан. Теленок тянулся к чану и жалобно мычал, но девчонка безжалостно отгоняла его. На узких плечах лежала шаль из вязаной козьей шерсти. Ноги босые. Светлые косы падали ниже пояса.
Исмен с удивлением обнаружил, что Фидар с будином уже куда-то ушли. Даже Репейник убежал по делам. Исмен поднялся, размял мышцы. Девчонка вздрогнула, обернулась. Тут же быстрым движением накинула на голову шаль, укрывая косы. Зачерпнула кривой глиняной кружкой молоко из чана и протянула Исмену. Он с наслаждением выпил теплого пахучего молока. Пока пил, девочка не отрывала от юного воина восхищенного взгляда. Даже не заметила, как теленок тихо подобрался к чану и принялся лакать. Исмен поблагодарил маленькую хозяйку, сорвал с пояса бронзовую бляху в виде скачущего коня и подарил ей. Затем осмотрел ноги коней. Нашел во дворе колодец, по кругу обложенный булыжником. Наполнил кожаное ведро водой и плеснул в деревянное корыто. Когда животные напились, он закрепил чепраки, навьючил коней и вывел их на улицу, перед тем расплатившись с хозяином тремя стрелами.
Занималась заря. Умытое после ночного дождя небо сияло чистой синевой. На площади в центре городка караванщики запрягали повозки, готовясь продолжить длинный путь. Волы протяжно мычали, погонщики покрикивали на них. Из калиток домов выводили коров. Пастух гнал стадо в поле. В небольшом загоне стояли кони высокие, с тонкими сильными ногами. Головы большие, шеи толстые, груди широкие. Чепраки на них войлочные с красочной кожаной аппликацией.
Исмен привязал своих коней к коновязи у одного из домов. Постучался в калитку. У хозяина сменял мешок ячменя и круг сыра за девять стрел. Когда вышел обратно, то увидел, что возле Цырда крутится коренастый сак в длинной персидской рубахе, расшитой птицами. Он гладил коня по шее, трепал гриву. Конь недовольно фыркал, сердито косился на чужака.
- Что тебе надо? – спросил его Исмен.
Сак окинул его презрительным взглядом и сквозь зубы спросил:
- Твой конь?
- Мой.
- Эй, Емын, - окликнул его товарищ со стороны загона для лошадей. – Чего ты там высматриваешь?
- Коня хочу поменять, - не оборачиваясь, ответил тот. – Мой совсем старый и хромает. – Обратился снова к Исмену, тоном, не терпящим возражений: - Отдай его мне. Взамен возьми моего, вон, рыжего с красным чепраком, - он указал на понурого старого мерина со струпьями на боках.
- Спасибо за предложение, но я не хочу меняться.
- Что значит: не хочешь? Я сказал: бери моего, значит – бери, - нагло крикнул сак и принялся отвязывать Цырда.
- А я не буду менять, - оттолкнул его Исмен.
- Да ты знаешь, кто я такой, мальчишка! – набросился на него сак, сгреб Исмена в охапку и попытался отбросить в сторону. Но Исмен вывернулся, выхватил нож, с бедра и ударил сака. Тот еле успел отклонится. Лезвие все же вспороло роскошную персидскую рубаху на груди.
- На кого ты руку поднял! – Лицо сака потемнело от гнева. Раскосые глаза превратились в щелки. Нижняя челюсть, поросшая жалкой бородкой, выдвинулась вперед. Он выхватил акинак и кинулся на Исмена. Фидар, подоспевший вовремя, перехватил занесенную руку и вывернул меч.
Здоровяк, что стоял у загона громко заорал:
- Все сюда!
С площади, где впрягали волов, подбежало человек двадцать вооруженных саков.
- Что за крики? – недовольно спросил старший, тот, что ночью не хотел пускать путников в город.
- Мальчишка кинулся на меня с ножом, - показал обидчик Исмена распоротую одежду.
-Башку ему надо свернуть! – выкрикнул один из охранников и потянулся огромной лапой к Исмену, но натолкнулся на мощную грудь будина.
- Сам тебе башку сейчас проломлю, - грозно прорычал Колобуд, играючи вертя в руке увесистый кузнечный молот.
Заскрежетали акинаки, вылетающие из ножен.
- Стойте! Стойте! – растолкал всех старший. – О чем спор? За что он на тебя с ножом кинулся?
- Я коня хотел его взять. Нам разрешено отбирать коней. Мой совсем хромает.
- Разрешено коней отбирать там, в Персии, на крайний случай в Армении, - втолковал ему старший. – А мы на землях сколотов. Потом, если путники не врут, то они из отряда Спитамена.
- Плевать мы хотели на Спитамена! Пусть отдает коня! – заорали саки.
Старший поднял руку, все смолкли. Он взглянул на Исмена:
- Придется тебе отдать коня, или отстоять свое право в поединке.
-Правильно! Это по закону! – согласились саки.
- Конь мой, - сказал Фидар. – Со мной и дерись.
-Нет! – крикнул сак в распоротой рубахе. – Мальчишка сказал, что конь принадлежит ему. Вот, пусть сам его и отстаивает.
- Что за честь воину с мальчишкой сражаться? Со мной сразись! – требовал Фидар.
- Если он с акинаком – значит воин. Или нечего цеплять меч на пояс.
- Правильно! – подтвердили саки.
- Но ты же сильнее его.
- Не бывает воинов равных по силе. Всегда один слабее, другой сильнее, - встрял старший охранник. – Если нацепил акинак – значит воин.
- Правильно! – подхватили саки. – Пусть бьется!
Фидар толкнул Исмена к себе за спину, сам выставил вперед меч. Тут же рядом встал Будин и приготовился размозжить голову первому, кто сунется.
- Мы все равно вас порубим в куски, - предупредил старший.
- Я знаю, - согласился Фидар, холодно взглянув ему в глаза. – Но некоторых из вас придется хоронить сегодня. Подходи, будешь первым.
- Сам напросился! – Старший охранник пригнулся и сделал короткий шаг вперед.
Саки встали полукругом, готовые кинуться в атаку. Силы не равные. Куда им втроем против двадцати человек. Ну, положат они пятерых…
- Я буду биться. - Исмен растолкал Фидара и Колобуда, решительно вышел вперед.
- Не смей! – попытался остановить его аорс.
- Я буду биться! – настойчиво повторил Исмен. - Я виноват, мне и отвечать.
- Вот, так бы и давно, - удовлетворенно сказал старший охранник, опуская меч.
- Птенец напыжил хохолок, - рассмеялись саки.
- Выбирай оружие, - снисходительно разрешил ему обидчик.
- Копье и щит, - выдвинул условие Исмен.
- Как угодно, - согласился сак.
- Сражаться будем верхом.
- Верхом, так верхом, - пожал он плечами. – Мне все равно: в землю тебя вбить или с коня скинуть.
- Разбирайся тут с мальчишкой побыстрее, - сказал старший охранник. - Повозки уже запряжены. Я начинаю выводить караван.
Он отправился в сторону площади, где протяжно мычали волы и покрикивали погонщики.
- Он же тебя с одного удара.., - посетовал Колобуд. – Что же ты…
- Лучше меня одного, чем всех бы нас сейчас здесь положили, - ответил Исмен, залезая на коня.
- Помнишь, чему я тебя учил? – тихо спросил Фидар, подавая Исмену копье.
- Помню.
- Да сохранит тебя Савр. Главное: не бойся его. У него копье, и у тебя тоже. Он чувствует над тобой превосходство, в этом его слабая сторона.
Саки образовали широкий круг в ожидании поединка. Исмен смело двинул коня вперед. Как учил Фидар: смотрел только в глаза противника.
- Гляди-ка шлем у мальчишки какой красивый, - кричал один из охранников. – Шлем мне отдашь, когда с птенцом разделаешься.
- А мне меч подаришь, - требовал другой. – Мне его акинак понравился.
- Я горит у тебя сменяю на пять золотых монет, - предложил третий.
- Горит я уже облюбовал, - встрял четвертый. – Давай так: Тебе горит и стрелы, а мне лук.
Исмен старался не обращать внимание на крикунов, которые уже делили его имущество. Он весь сосредоточился на противнике. Заметил, как сак бросил быстрый взгляд на его шею. Значит, сюда решил бить. Исмен намеренно опустил щит. Вот она, шея, открытая. Бей! Сак взял копье обратным хватом и тронул коня. Они сближались правыми боками. Сак замахнулся, подняв копье над головой. Но Исмен дернул поводья в сторону и неожиданно зашел слева, выставив копье снизу вверх, метя в лицо противника. Сак поднял щит, закрывая голову, тяжело развернулся вполоборота и ударил. Ударил мощно, вкладывая все силы. Исмен резко нагнулся чуть вперед и наотмашь отбил копье щитом. Сак едва не потерял равновесие. Исмен сразу же выпрямился и ткнул ему в живот. Он не видел, но хорошо почувствовал, как копье легко вошло в мягкую плоть. Конь дернулся вперед, и наконечник, разворотив бок, выскользнул наружу.
Исмен проскакал несколько шагов, обернулся.. Сак выронил оружие и шмякнулся на землю, словно мешок с зерном. Кровь темной лужей растеклась из разорванного бока. К нему тут же бросились товарищи. Кто-то нагнулся, осмотреть рану. Они стояли над ним в растерянности. Сразу никто не мог поверить, что какой-то мальчишка так легко справится с бывалым воином. Такого не может быть! От увиденного, Исмен сам впал в оцепенение. Как-то все быстро и легко получилось.
Фидар, пользуясь замешательством, вскочил на коня, схватил повод вьючной лошади.
- Уходим! – крикнул он.
Исмен с трудом понял, что от него хочет аорс, проносясь мимо.
- Держи их!
Опомнившись, саки кинулись к Исмену, размахивая мечами. Новая угроза привела его в чувства. Он помчался вслед за Фидаром.
Всадники обогнули торговую площадь и направили коней к воротам. Створки стояли распахнутыми настежь. Повозки вереницей медленно выезжали на дорогу. Старший сак следил за порядком в караване. Он обернулся на крики, заметил беглецов и тут же выхватил копье. Решил преградить путь.
Фидар обернулся и крикнул Исмену:
- Убери его с дороги!
Сам он не мог вступить в бой, так, как вел вьючную лошадь.
Исмен продолжал держать в правой руке копье с окровавленным наконечником. Не задумываясь, он перехватил его обратным хватом и метнул в старшего охранника. Точно в кадык! Лошадь сака испугалась и шарахнулась в сторону. Всадник упал в грязь.
У самого выезда затор из телег. Беглецы плетками расчистили себе дорогу. Испуганные погонщики разбежались. Волы рванули повозку, что застряла в проезде. Повозок перевернулась. Кожаные тюки с дорогими тканями, кувшины с маслом и зерном – все вывалилось на дорогу.
- А где Колобуд? – вспомнил Исмен.
- Вон он, - указал Фидар за спину.
Охранники бросились к загону с конями, чтобы организовать погоню. Не тут то было. Будин одним ударом кувалды повалил половину загона. Репейник вцепился в ляжку одному из коней и тут же, увернувшись от копыта. Отпрыгнул в сторону, вновь вцепился. Одурев от боли, конь рванул, не разбирая дороги, а за ним в панике и все остальные.
- Теперь они долго будут их ловить, - рассмеялся Фидар.
Один из стражников пытался ударить Колобуда копьем, но промахнулся, и тут же упал с раздробленным черепом.
Степь расстилалась пестрым цветущим ковром. Благоухала так, что голова кружилась от ароматов. Солнце начинало приятно припекать. Порхали пестрые бабочки, стрекотали неугомонные кузнечики. Юркие ласточки носились в небе друг за другом.
- Привал, - скомандовал Фидар и устало слез с коня.
- За нами не будет погони? – догнал его Исмен.
-Нет. Саки караван не бросят, - успокоил он. – Не хорошо, конечно, получилось. Но мы не виноваты. Они сами напросились.
Исмен сел в траву, потянул колени к подбородку и застыл. Лицо его побледнело, а глаза расширились.
- Что с тобой? – испугался Фидар.
- Я убил двух человек, - прошептал он.
- Экая невидаль. Ты и раньше убивал. Помнишь Скопаса или того роксолана у реки?
- Нет, ты не понял меня, - как-то совсем глухо выдавил из себя Исмен. – Стрелой – это одно, но когда чувствуешь, как копье входит в живое тело… Жуткое ощущение. – Исмен задрожал, как от холода. – Я его ткнул и почувствовал, что - все, дух из него выходит.
- Брось, - успокаивал его Фидар. – Вон, видел, как будин голову саку, словно орех расколол, - и ничего, не переживает.
- Нет, - подтвердил Колобуд. – Я бы еще с удовольствием Заратату голову снес и всему его племени поганому. А потом бы песни пел.
- Никак проснулся воинский дух, - засмеялся Фидар.
- Еще как! Шесть лет, шесть долгих лет спал, но сейчас… Попадись мне сколот!
Исмен упал в траву и зарыдал, вздрагивая всем телом.
- Сломался мальчишка, - вздохнул будин.
- Ничего. Пройдет.
Фидар поднял Исмена и прижал к груди, мягко приговаривая:
- Ну, чего ты разнылся? Сам же хотел воином быть. Судьба у нас такая у ксаев: мы убиваем, а кто-то и нас когда-нибудь прибьет. Тебе надо очиститься. Попросить прощения у духов убитых и объяснить богу Савру, что ты поступил так не из злого умысла, - ты защищался. Успокойся. Давай, я покажу тебе, как надо обращаться к грозному Савру.
Исмен немного успокоился. Фидар вынул акинак, воткнул его в землю и сказал:
- Встань на одно колено перед мечом. Солнце должно светить тебе в глаза. Три раза скажи каждой душе: «Прости!» Савру расскажи все, как было. Молись. Мы отойдем и не будем тебе мешать. А Савр – бог справедливый. Он все поймет и даст тебе силы.
Исмен самозабвенно молился, закрыв глаза. Яркое живое солнце слепило. Его лучи проникали сквозь сомкнутые веки. Исмен честно покаялся перед богом, выложил все, что было у него на душе. Попросил прощения у убитых.
Горячее дыхание обожгло щеку. Стало щекотно от прикосновения чего-то теплого и влажного. Исмен открыл глаза и оглянулся. Цырд стоял рядом и тянулся мордой к хозяину. Вдруг стало легче. Мальчик поднялся и обнял коня за шею, погладил жесткую грив. Конечно же, это всемогущественный грозный Савр прислал его. Конь прошептал ему на ухо, что он прощен.
-Фидар, - крикнул мальчик. – Я отстоял коня.
- Забирай, - согласился аорс. – Конь твой. | |
| Опубликовано: | 20.01.2011 11:25 | | Создано: | 20.01.2011 | | Просмотров: | 3454 | | Рейтинг: | 0 | | Комментариев: | 0 | | Добавили в Избранное: | 0 |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
|
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса  Авторизация
 Объявления
- 17.04.2011
- Приглашаю на творческий вечер.
22 апреля в 18:00. Дом Писателей Санкт-Петербурга, на Звенигородской 22.
Представляю свою книга: "Ликующий на Небосклоне"
Историко-приключенческий роман о временах правления загадочного фараона-реформатора - Эхнатона.
Вход свободный! Приветы
- 04.11.2013 22:49 Rosa
- http://www.reshetoria.ru/govorit_reshetoriya/anonsy/news5739.php
- 09.07.2011 13:35 Rosa
- http://www.reshetoria.ru/govorit_reshetoriya/anonsy/news3882.php
прошу отдать свой голос за одно из произведений весны в Говорит Решетория
Выбираем Произведение Весны–2011
- 29.03.2011 09:17 Cherry
- выслала сегодня
- 01.02.2011 10:06 Cherry
- загруз по работе, ещё не дочитала, сорри, завал на пилораме, чуть попозже- обязательно
- 27.01.2011 08:43 Harm
- Сherry Большое, огромное Спасибо!
ok2828@rambler.ru - это мой адрес.
- 27.01.2011 07:05 Cherry
- привет. читаю "За чертой Ойкумены. гл 1 "Степь". очень-очень нравится, прислать корректуру очепяток? давайте свой е-мэйл
- 16.04.2010 03:38 Max
- Привет. Сам давно хотел прочитать и написать что нибудь, да времени не было на неделе. Но за выходные сделаю. Кстати, с "фэнтази" у меня серьезные проблемы.
- 25.02.2010 23:05 marko
- Спасибо за размещение ссылочки на нас на Сародоме. Ваша - от туточки: http://www.reshetoria.ru/bloknot/index.php?id=7
- 21.01.2010 04:18 Max
- Нет проблем, сделаю на днях. Только эксперт - это слишком сильно сказано :)
|
|
