Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно расколоть алмаз
...Он ждал ее. Ждал пять тысяч триста восемьдесят семь томительных мгновений. В его додекаэдрической голове тикали атомные часы, и с каждым движением наномаятника вспухало и ширилось желание мести. Как она посмела! Как она могла! Как она собирается после этого жить!
Однако магиня задерживается. Он передвинулся поближе к Двери. Хрустнули под когтями бозоны Хиггса, взвизгнул смещенный пласт темной материи. Он готов ждать вечность. Но лучше бы побыстрее...
Ламья резко дернула Дверь на себя. Слишком резко. Хотя ей показалось, что Дверь сама так неожиданно и напористо распахнулась. Будто жаждала быть открытой. Налетевший шквал пустоты сбил Ламью с ног, так что ей пришлось вцепиться в косяк, чтобы не быть унесенной в одиннадцатое измерение, которое единственное вытекает, в то время как остальные втекают.
"Блин, - запоздало подумала она. - Надо было заклятие Якорности произнести! Вот двоечница тупоголовая! Так я не только экзамен по Перемещениям не сдам, но даже не доживу до него!"
Она забормотала заклятие, и вихрь безвременья начал стихать. Когда от него остался лишь небольшой насморкообразующий сквознячок, Ламья осторожно, бочком вползла за Дверь.
За Дверью было темно и пусто. Как, собственно, и ожидалось. Пространство украшала одинокая летающая пыль, от которой за версту разило безнадегой. Не мог радовать и стойкий запах плесневелых тряпок. Труаму бы сюда, на исправительные работы. Ламья чихнула, зажала нос и двинула вперед.
Ее сразу заинтересовало, по какому именно дорожному покрытию она идет. Ведь ничего ж не было. Под ногами пустота на парсеки вниз, а ноги на что-то опираются. Чудно. Однако решение этой загадки пришлось оставить на потом, поскольку уши ее, фигурально выражаясь, встали торчком, а спина покрылась густыми каплями пота.
Ламья услышала, что за ней кто-то идет.
... Ага, она уже здесь! Ме-е-е-сть! Он закрутит ее в кокон и спрячет в ядро кометы, пусть полетает, пока он придумает, как сделать ей больно. Нет, он сотворит из нее Тунгусский метеорит и пустит во времени обратно. Заодно и сам поймет, что это было. Нет, не годится, надо что-нибудь этакое...
Ламья обернулась медленно-медленно. Висок не болел, значит, эта сущность не ломилась в сознание, а была обыкновенным хищником, венчающим экологическую пирамиду и оттого ненасытным. И нужна ему не энергия, а плоть. Ну что ж, сам напросился.
Магиня запросила Навигатор, выслушала внутренний ответ и взглянула в нужный сектор пространства. Сфокусировала магический взор, ощутила прилив Силы и неожиданно для врага выбросила вперед руку, удлинившуюся в десять раз. Что-то пискнуло. Ламья притянула к себе нечто, похожее на клубок шерстяных ниток.
- Никогда не связывайся с магом, умеющим драться на высокоэнергетическом джиу-джитсу, - наставительно сказала она. - Что ты такое?
- Пальцы разожми! Мне душно! - недовольно высказался клубок.
Ламья разжала пальцы. Все равно не убежит. Кишка явно тонка.
- Ну?
Клубок развернулся, твердо встал на ее ладони и оказался небольшим зверьком.
- Я, - гордо заявил он, - Разумный Рукокрылый Тушканчик из рода Летающих Пробок! Я - Говорун-Хохотун, я - В Каждой Бочке Затычка, я - Универсальное Устройство Для Преодоления Препятствий...
- Долго еще? - перебила его Ламья. - А то я, знаешь, тороплюсь.
- Хорошо, хорошо, как-нибудь потом договорю, - поспешно согласился тушканчик. - Еще только три слова: зовут меня Адьюр.
- Адьюр так Адьюр. Я - Ламья. Что ты здесь делаешь, Адьюр? (Ффух, выучила, а то иногда имена не запоминаются, а от этого одни неприятности).
- Вообще-то тебя жду.
- Меня? Зачем?
Адьюр сел на ее ладони и свесил вниз свои пять нижних лапок.
- Меня вела за тобой месть, - начал он высокопарно. - Но теперь она куда-то испарилась.
- Интересно, - хмыкнула Ламья. - Как месть может испариться? Ее жажда не была сильной?
- Была, - вздохнул Адьюр. - Но только пока ты не взяла меня в руку. Я не знал, что ты такая мягкая и теплая. Я не могу убить мягкое и теплое. Говорят, в этом моя беда.
- Ну, ладно. А причина-то для мести была?
- Конечно, была! Какая такая неумеха сегодня с утра Дверьми баловалась, пространства соединяла, Огненного Дракона в Абсолютную Тьму отправила? А Ось кто сторожить будет? Вот она и повернулась! Дракон во Тьме, я - здесь, моя семья - без меня! Ужас! Я домой хочу!
- Ну, извини. Я не подумала. Подкинуть тебя домой? - "А вышло все-таки с Драконом! Будет знать!" - злорадно подумала она.
Адьюр расхохотался, но быстро сник и в конце даже всхлипнул.
- Еще и издеваешься! Все ж в пространстве поменялось. Откуда я теперь знаю, где мой дом?
- У меня есть Навигатор.
- Двоечница! Ты знаешь жизненную нить кого-то из моих родных? Ты их когда-нибудь видела? Ты обо мне хоть что-то до нынешнего момента знала?
- Нет, - согласилась Ламья. - И что теперь делать?
- Вообще-то, я особо домой не спешу. Могу и с тобой прогуляться. Ты, собственно, куда направляешься?
"Темнит, - подумала Ламья. - Если все в пространстве поменялось, то какая ему разница, куда я направляюсь. Все равно не попаду. Или не поменялось?" - Она развернула давешнюю бумажку.
- Система Кривого пространства № 13, звезда Кренделябра, планета Задрапулька. Город Верходуйск. Центральный колодец.
- А, три парсека на Ветер. Плавали, знаем. Только не советую тебе там показываться.
- Почему?
- А там с магом что угодно может случиться. У нас по вечерам такие байки о Задрапульке рассказывают - шерсть дыбом.
- Но мне непременно надо туда.
- А ты знаешь, я люблю приключения. Все лучше, чем домой, - загадочно сказал Адьюр. - Ого, приключения, держитесь!
Тушканчик вскочил, расправил крылышки, взмахнул средним хвостом и скомандовал:
- Вперед!
Ламья не успела ни сделать чего, ни даже опомниться, а пространство уже понеслось назад, трепля ей волосы и одежду. Пыль от скорости превратилась в светящиеся метеоры, дико хохотал Адьюр, которого она несла, как Данко свое сердце, пели вокруг мю-мезоны. Красота!..
- Приготовься! Приехали! Конечная станция - планета Задрапулька! Пассажиров просят выйти из вагонов! - крикнул Адьюр. - И не забудьте свои вещи, - уже тише добавил он, устало плюхаясь на пушистую попу.
