Нет более безнадежного занятия, чем рисовать пустоту, нет ничего труднее, как живописать однообразие
(Стефан Цвейг)

Все произведения автора

Все произведения Избранное - Серебро Избранное - Золото Хоккура

Сортировка по рубрикам:

Наши легенды

Ламья и демоны. Глава 13 (сага)

кензоиды всех рас объединяйтесь! )

Ламья спросила домового:

— Что было в моё отсутствие? Сколько блох вычесал из этого дома? Сколько подкопов ликвидировал? И что с будкой?!

Он молча поприветствовал, вежливо поклонился и ушёл внутрь дома. Странный какой-то. Но Ламье не хотелось разбираться в хитросплетениях причин и следствий. Просто манило отдохнуть, поваляться несколько минут на кровати, задрав вверх ноги, надушиться любимым ароматом, послушать музыку, съесть что-нибудь вкусное и делать всякую чепуху. Чем она и занялась. Всё это время домовой хлопал и скрипел дверьми, в коридоре слышались шаги несуществующих людей, на кухне подозрительно шуршал воздух. В общем, этот стервец решил её доконать.

— Ну, что ты хочешь?! Говори уже, не доставай меня!

Скромный хранитель дома молча телепатически передал женский образ. Ламье даже показалось, что он застеснялся. Что? Домовая? Он хочет сказать, что хочет жену?! Или как у них там называются женщины?

— Ну, ты, дорогуша, даёшь! У меня нет мужчины, а ты вперёд решил пролезть? Как-то это не по-дружески.

Обиженно шаркая ногами, он удалился в кладовку. И всю ночь там шуршал и шелестел. Почему-то все существа, с которыми сталкивалась Ламья, были с характером. У всех звери, как звери, а у ней сплошные личности! Полосатые крокозябры, что ж все такие непростые, аж на козе не объедешь?

Домовой знал, на какие кнопки давить, чтобы получить желаемое. Сверхразвитая сенсорика магини не давала ей забыться, каждый шорох и стук отвлекал и раздражал.

После нескольких часов осады она не выдержала. Делать нечего, пришлось пойти на мировую.

— Ты хоть знаешь, где живут ваши, как их там, домовихи что ли?

— Знаю. Есть у меня одна на примете, тихая и работящая. Она живёт у одного человека, которого ведьма вывернула наизнанку, а дом сделала непригодным для жилья, — в голове у Ламьи из образов, передаваемых домовым, выстраивались картинки, и она их переводила в пригодную для выражения литературную форму. Так, чисто для практики. — Внешне ничего не заметно, но в доме как будто прошёлся ураган, всё занесло песком и льдом одновременно. Пустыня. Холодная ледяная пустыня. Там стало неуютно, к человеку никто не ходит, домовая там мучается и хочет сменить дом.

— Ну, что ж, если она тебя устраивает, то веди. Только я требую, чтобы вы продолжали выполнять обязанности в полном объёме, никаких пополнений, пока я не разрешу.

Домовой радостно убежал известной только ему тропинкой в пространстве. Так как эти существа практически бестелесные, то могут видеть неровности пространственно-временной ткани и проскальзывать в щели, проходы и дыры, невидимые обычным людям.

— Даже эти твари хотят общения, — думала Ламья, — по-моему, невозможно существовать в полном одиночестве. Наверное, именно от одиночества Бог создал всё, что его окружает. А может быть, он сначала создал существ, с которыми мог общаться, потом других, с которыми могли бы общаться первые созданные … и пошло, поехало… А сейчас созидание и разрушение настолько тесно сплелись, что одно без другого уже не может быть.

На улице что-то засвистело, грохнуло и довольно сильно тряхнуло, аж зазвенела посуда в шкафу. Магиня проворно выскочила во двор. Вот, значит, как?! Мало ей было сожженной будки, так теперь посреди двора какой-то огромный крот (или метеорит) вырыл воронку. Сквозь поднявшуюся пыль на её дне виднелось какое-то человеческое существо в порванной юбке и перепачканной когда-то белой блузке. Словно снаряд, оно была воткнуто в землю (хорошо, хоть не вниз головой). И не приходилось сомневаться, в том, кто испортил такой уютный, хоть никогда особо не прибиравшийся дворик. Рядом с воронкой валялся пульт от телевизора. Что-то знакомое было в этом предмете. Ба, да это же её пультик, только весьма попорченный космосом и ещё бог знает какими испытаниями. Из устройства доносилось шипение, а затем:

— Ури, ури, где ты, негодная дочь моя? Уже у неё в доме? Силу, про Силу не забудь, медленно высасывать, по капле, чтобы не засекла.

Странно, раньше пульт не разговаривал. А девица вела себя более чем необычно. Безумным взглядом она окидывала окрестности. Растёкшаяся тушь на глазах подчёркивала, а спутанные длинные волосы завершали образ. У ней крыша явно была не на месте. Либо не долетела, оторвавшись где-то в Космосе, либо отсутствовала как факт.

Ламью очень интересовал пульт. Голос вполне человеческий. Подойдя к краю воронки, она взяла его, сосредоточилась, нащупала жизненную нить и полетела мыслью-ощущением вдоль неё до «хозяина». На том конце «провода» был неряшливый худой старик. Колдун и достаточно сильный. Чёрный. Кто бы сомневался. Он связан с этой девицей родственными связями, но странными. То ли непрямыми, то ли тело не её… А что, так можно? Переодевать тела, как одежду? Клёво было бы, наверное? Надоело одно, снимаешь, весишь на плечики, надеваешь другое, ммм, лепота. И можно развлекаться тем, что никто не узнаёт в новом облике...

Но надо вернуться к этим странным родственникам. Окей, девка — то ли сестра, то ли дочь. Да, дочь. А он её отец. Не жив, но и не мёртв. Застрял между мирами. Видимо, за тёмные делишки наказан. И она питается его Силой. Хм, интересные дела творятся на планете. Честным магиням приходится трудиться, не жалея рук и нервов, а тёмные получают всё задарма? Несправедливо. Надо выровнять равновесие. Ламья призвала помощников, и выпустила своего опасного симбионта: — Забери Силу у колдуна, морф. — Против опасного противника нечего выпендриваться, лучше играть взрослыми игрушками. Пришлось вложить почти всю свою Силу — непросто добираться до этого странного места Забвения, в котором томился бездельем чёрный колдун. Он заворочался, почувствовал опасность, но было уже поздно, морф коснулся существа. Короткая вспышка осознания.

Всё, что знал, умел и страшился колдун, тут же получил в своё распоряжение морф. Ламья с трепетом наблюдала, как её исполнительный союзник превращается в… Смерть. О! Колдун боялся смерти! Забавно, как можно бояться того, что, по сути, уже не страшно. Но он боялся, потому что задёргался, съёжился, попытался вырваться, но смерть цепко держала его за горло и высасывала Силу, оставив, в конце концов, почти пустую оболочку. Ламья забрала остатки грозного когда-то существа и забросила прямо в Абсолютную тьму, где он растворился без права на перерождение. Тьма на то и абсолютна, что ничто не может с ней соперничать, любое самое страшное заклинание, самое грозное существо она растворит в себе без остатка, развеет и превратит в первобытный хаос. Только самых безнадёжных тварей магиня отправляла в эту жестокую пасть. А что делать, если некоторым хоть лбом, хоть по лбу, а всё бесполезно?

— Морф, дай-ка мне умения и Силу колдуна. Нечего зря пропадать хорошим вещам. — В тело плотным потоком полилась Сила и ещё что-то неведомое, что позже станет понятным и привычным.
А где же боеголовка неясного назначения?

Ламья вовремя взглянула вниз, прямо к ней, соскальзывая и спотыкаясь, карабкалась эта странная…

— Да благословят ноги твои губы мои!

Психованная девица вцепилась цепкими пальцами в лодыжки и попыталась лизнуть ступни. Ламья чуть не свалилась на неё, кое-как выдернула ногу, попыталась отойти. Словно бульдог, та не отпускала, мёртвой хваткой держала лодыжку, делая нечеловеческие попытки одновременно не съехать в воронку и припасть к «божественным ногам». Что-то знакомое чудилось во взгляде. Ба! Неужели это та самая ведьма?! Ламья всмотрелась: тело и лицо совершенно другие, но взгляд… На пару секунд она увидела бешеный прищур ведьмы, словно той ночью на Крокозябре. Неужели она и вправду надела другое тело? А кто там существует из местных, кензоиды? Интересные дела, говорят, что они потому так и названы, что теряют волю от запаха одной из земных туалетных вод, он им напоминает запах то ли их божества, то ли слишком схож с их афродизиаками… Обрывки информации теснились и толкались под черепной коробкой, услужливо, как навязчивый торгаш, предлагая разные варианты.

Пока магиня соображала, сумасшедшая ловко извернулась, вскочила и оказалась лицом к лицу с Ламьей. Психи опасны и непредсказуемы, их невозможно остановить, когда они прут к цели. Вот она попала, так попала. Что делать-то? Глаза в глаза на неё смотрели расширенные зрачки, в которых бушевали глубины Космоса и безумия.

— Святой Кензои! Я раба твоя навечно! — Вдруг завопила блаженная, рухнула на колени и тихонько отползла задом, задом на расстояние, которое считала почтительным. — Приказывай! Я умру за тебя!

Как, пытка с выдёргиванием конечностей отменяется? Что это с ней?.. И тут Ламью почти сложило пополам от хохота: её любимая туалетная вода — Кензо. Видимо, хоть ведьма каким-то образом и залезла в тело кензоанки, но повредилась рассудком, а инстинкты тела по-пролетарски взяли власть в свои руки. И теперь эта довольно миловидная кензоанка со съехавшей крышей возомнила, что перед ней божество. Из огня да в воду, причём туалетную.

Ладно хоть от её папочки она избавилась навсегда. Но что теперь делать с этой полоумной, не заставлять же заново прибирать во дворе?..

Опубликовано:	28.05.2013 21:34
Создано:	2013
Просмотров:	6280
Рейтинг..:	38 Посмотреть
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	1 Посмотреть

Ламья и демоны. Глава 13 (сага)

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться