Оптимист верит, что мы живём в лучшем из миров. Пессимист боится, что так оно и есть.
Развитая МЕРФОЛОГИЯ
Главный парадокс
... песок, пустыня, скрипящие, скрежещущие летательные бочки, избушки из чугуна с ухающими крутилками на маковке и ручные ревуны у приплясывающих оборванцев-интеллигентов в развёрстой груди убитого великана с железною маской на лице.
Пустыня в разверстой груди великана, где торчат из песка то там, то здесь изысканно-уродливые камни или бронзовые колонки с дурацки вывернутыми ручками, или же ржавые и плоские ангары зарылись в тугой песок – и в ангарах этих может поместиться целый ночной город с ухающими толпами в бездне своей. Пустыня, по которой велено пройти обычному мужику, скептику и умельцу, замотанному доброжелателю жизни... Пустыня, по которой велено сопровождать его в мучительном этом подвиге некоему ангелу в человеческом облике, простодушному хранителю чести, ребёнку, наделённому мудростью и беспомощностью.
И, стало быть, это уже был ад, и шла по аду без тени и воды, шагала, выбивая струйки песка, по огибающей математических моделей барханов душа убитого красноармейца Сухова, белоснежно-белая душа в обмотках и гимнастёрке, и привычным прищуром глядела вперёд. Ад – это неисполнимая мечта о рае, о колодце и дубовой бадейке, о речке с притопленным брёвнышком. Ад – это пустыня, где волею верховно-играющих неистребимая эта душа опять обретёт ангела, откопает угрюмого дикаря с глазами священного животного и в который уже раз встретит Сатану, сначала лёгкого, интеллигентного и растерянного, сначала своего и надёжного. А потом уже увидит она среди слепых и маленьких домиков (внутри одного из которых может запросто поместиться целая ночная империя – Российская, например!), среди сощурившихся развалин древних храмов, омываемых пустыней, и липких нефтяных бочек - Сатану настоящего, в толпе равнодушных своих служителей, Воланда с короткой улыбкой и почти доброжелательным равнодушием к сущему здесь, спокойного в ненависти своей и безумии своём Воланда, настоящего, потного, с бородкой-скобочкой у маленького рта и мощным лбом над узкою мускулатурою бровей. И будет награждена душа эта, весёлый этот и навеки проклятый мужик, вереницей узких чёрных подобий человеческих, хлопотливых силуэтов с чёрною ночью вместо лиц – надо, товарищ, ступай, спасай, веди!.. И ангел-хранитель отодвинется за стены глинобитных конюшен - стреляй выворачивайся, падая, уничтожай человечков-бесов. А тут тебе ещё и Лейла с Менджнуном, чтобы больнее было, в жутком и настоящем контексте, в полной наивности своей, задравшей подол, – задушат же! И задушил Сатана. Ничего страшнее не доводилось мне видеть убийства того короткого – хрип, и всё!
Да победит, конечно, и в этот раз Сатану умелец, проклятый мужик, бессмертная душа, – победит, умерев четырежды! Не бывает в аду КАК БУДТО, не пробьётся один сквозь толпу, кучею бьют и, добив, умерщвляют медленно одного, белого, и тот снова оживает, и проталкивается сквозь нефтяную наволочь, и воет женщина у призрака моря, пустынного моря... был там катер - и нет его, и нету ещё одного ангела, толстяка на ненастоящих ногах, доброго дурака, последней надежды.
Победит душа красноармейца, БЕЛОГО КРАСНОАРМЕЙЦА, Сатану, вгонит его остроклювым профилем в жирную лужу графического шедевра, зная, конечно, уже, что Сатана бессмертен, что встанет Сатана, усмехаясь маленьким квадратным оскалом - что делать?.. пусть!.. И пойдёт дальше, велено ведь! Ад – это бесконечная пустыня. Но только тогда, когда по ней идёт человек. Потому что пустыня эта шуршит песком своим внутри железного храма, мёртвого и разверстого – ну-ка, найдите выход!
Хотя понятно, что и храм этот - внутри, и бесконечный ад спрятан в глазах замотанного прораба, не знающего номера своей галактики, и не могущего выкинуть в небытиё двух скоморохов-оборванцев, пожилых отражений в составных зеркалах Лабиринта, изуродованных подобий всех мужиков его огромной, как мир, конторы. Может быть, за упрямство только и дано ему встретиться с ангелом-хранителем своим в следующей, настоящей, жизни. Может быть, за доброту и задёрганность. Может быть, может быть... Сколько печали накоплено в культуре российской, сколько никому не нужной печали! Да прибавьте грузинскую печаль! Да умение вызывать Сатану и драться с ним бесконечно и, возможно, бессмысленно! Вы запомните, очень прошу – запомните, то, что только грузин сумел СЫГРАТЬ Сатану! Теперь это умение – навеки.
Опубликовано:
07.07.2011 20:18
Просмотров:
3935
Рейтинг:
0
Комментариев:
1
Добавили в Избранное:
0
Ваши комментарии
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
